— Вы уж извините меня за замок. — проговорил он. — Нам ведь пришлось взломать дверь с черного хода. Если б мы нашли незапертый дом, в него бы мы и въехали. Так ведь они все под замком.
— Одно из окон спальни не заперто, — сказал я. — Рама, правда, заедает, но, если поднатужиться, ее можно поднять. Стирлинг никогда не запирает это окно на задвижку, чтобы его друзья могли попасть в дом, когда им вздумается сюда нагрянуть. Чтобы достать до окна, нужно влезть на какой-нибудь деревянный чурбан или камень, но все равно проникнуть в дом совсем не сложно.
— А этот Стирлинг — он что, хозяин? Я кивнул.
— Тогда скажите ему, что мы просим у него прощения. За то, что самовольно вселились, и за сломанный замок. Пойду разбужу своих, и мы живо отсюда выкатимся.
— Нет, нет, — сказал я, — оставайтесь. Вот если б у вас нашлось, где устроить на ночлег даму — ей неплохо бы немного вздремнуть.
— Обо мне не беспокойся, — сказала Джой. — Я могу поспать и в машине.
— Вы ведь озябнете, — возразил тот. — В эту пору на улице уже холодновато.
— Тогда можно постелить на пол одеяла. Нас это вполне устроит.
— Скажите, — спросил наш новый знакомый, — почему вы на меня не осерчали?
— Приятель, — произнес я, — сейчас не время злобствовать друг на друга. Наступил момент, когда люди должны действовать заодно и заботиться друг о друге. Теперь нам нужно держаться вместе.
Несколько растерявшись, он с подозрением взглянул на меня.
— Вы, часом, не проповедник? — спросил он.
— Нет, я не проповедник, — успокоил я его и повернулся к Джой.
— Хочу подъехать к заправочной станции и позвонить Стирлингу, — сказал я. — Сообщить, что у нас все в порядке. Может, он там сидит и ждет нашего возвращения.
— А я пока пойду в дом, прикину, как вас устроить на ночь, — сказал этот человек. — Мы можем и уехать, только дайте команду.
— Об этом и речи быть не может, — сказал я. Мы сели в машину, и я развернулся. Он не двинулся с места, провожая нас глазами.
— Что происходит? — спросила Джой, когда мы выехали на дорогу и покатили к главному шоссе.
— О, это только начало, — ответил я. — Цветочки. Ягодки еще впереди. Все больше будет безработных, все больше бездомных. Чтобы закрыть кредит, они скупят банки. Чтобы оставить людей без работы, они скупят и закроют фирмы и предприятия. Скупят виллы и доходные многоквартирные дома, выселят людей, и людям негде будет жить.
— Но это же бесчеловечно! — возмутилась она.
— Разумеется.
Так оно и было, конечно. Ведь это не человеческие существа. Какое им дело до судьбы человеческого рода. Род человеческий для них ничто — во всяком случае, не более, чем какая-то форма жизни, мешающая использовать эту планету для других целей. Они обойдутся с людьми так же, как некогда сами люди поступили с животными, мешавшими им использовать земельные пространства. Они постараются избавиться от них любыми средствами. Вытеснят их с насиженных мест. Сгонят в кучу. И сделают все, чтобы род человеческий прекратил свое существование.