– Ты слышал что-нибудь о журналисте Шведенко? – взял он в оборот осведомителя.
– Только то, что есть такой журн и что есть у него царапалки. Больше ничего. Я вообще журнами не интересуюсь.
– А они тобой? – усмехнулся Еремин.
Человек в жилетке насупился, как снегирь на морозе.
– Ладно, не обижайся, – похлопал его по колену следователь. – Этот Шведенко на днях исчез. Похоже, его убили. Я полистал сегодня газеты. Понимаешь, о чем я? Он, конечно, многих пытался достать своими, как ты выразился, царапками, да только не очень-то у него получалось. Он наезжал и на твою братву, и на чеченцев с азербайджанцами, но все это слишком мелко, чтобы им мстить. Единственно кого он по-хорошему зацепил, это малыши. И они отреагировали должным образом. Подложили ему в машину взрывчатку. Это было в феврале. Шведенко отделался легким ушибом. С тех пор он остепенился. Но прекратилась ли охота на него? Короче, мне нужно встретиться с кем-нибудь из малышей.
– Легко сказать! Эти суки никого к себе не подпускают!
– Подумай хорошенько. А я пока закурю.
Он знал, что поставит осведомителя в затруднительное положение, но никак не думал, что тот так горячо примется его отговаривать.
– Вряд ли это малыши. Они все делают открыто. У них задача – утвердиться…
– Я не нуждаюсь в твоих комментариях!
– Но это может стоить мне жизни! Если братва узнает, что я вхож к малышам! О чем угодно просите, только не об этом!
– Если ты не сделаешь этого для меня, то братва получит о тебе более интересные сведения.
Еремин заранее приготовился к шантажу, хотя и презирал подобные методы. Но слишком уж безнадежной была ситуация.
– Когда вы хотите встретиться? – опустив голову, пробурчал человек в жилетке.
– Сегодня.
– Это невозможно…
Он обхватил голову руками, безжалостно вцепившись в жидкие волосы.
Еремин только усмехнулся, сочтя позу осведомителя излишне трагической.
* * *
Авторитет малышей забил стрелку в половине восьмого в одном из центральных ресторанов города. Об этом следователю сообщил сладкий девичий голосок. Еремин даже поначалу растерялся от этого сообщения. Однако успел задать вопрос:
– Как мне его узнать?
– Не волнуйтесь. Вас проводят. – Она была чрезвычайно предупредительна и на прощанье прощебетала: – Чао!
После утреннего разговора с осведомителем Константин сомневался в успехе задуманного. Вообще-то Еремин не очень болел за это дело. В финансовую стабильность своего друга-писателя он не верил. К журналисту особой симпатии не испытывал. Правда, жена журналиста ему понравилась. Толковая женщина и недурна собой. Надо подготовить ее к тяжелому удару. Как-то смягчить его. Ему вчера показалось, что надежда в этой хрупкой женщине уже не теплится. И все-таки человек всегда надеется до последнего. И правильно делает. И Константину здорово запали в душу слова Василины, оброненные на прощанье. «Теперь я верю, – сказала она Полежаеву, – что герой твоих романов – не выдумка». Что ж, придется оправдывать доверие. Хотя дело почти тупиковое. Он уверен на все сто, что журналист мертв. Если убийство заказала мафия, то до правосудия вряд ли дойдет. Тогда его задача – отыскать труп, чтобы захоронить его по-христиански.