«Я люблю… Сколько раз мне приходилось это произносить? И позавчера я был не оригинален. Само собой вырвалось, после того как она начала танцевать, лежа в моей кровати. Вот и все объяснение. Патя напомнила мне другую женщину, к воспоминаниям о которой я тщетно не хочу возвращаться. Она мешает мне жить! Она возрождается из прошлого, как птица Феникс! Въезжает во двор на белом „мерседесе“! Непрерывным звонком звонит в мою дверь!..»
Безумный от воспоминаний, он выбежал на балкон.
Двор шумел листвой. От стен домов эхом отражались звонкие голоса детворы. Два старика внизу громко рассуждали о политике.
Полежаев опустился в плетеное кресло, обхватил руками голову и процедил:
– К черту воспоминания!
* * *
Дом Антонины Лазарчук на этот раз он нашел без путеводных старушек.
Позвонил три раза, как советовал усатый сосед.
Долго никто не открывал, но голоса были слышны. Видно, воинственно настроенные соседи не собирались привечать гостей пьянчужки. Наконец замок щелкнул, задвижка проскрежетала. В дверную щель высунулась уже знакомая ему голова Антонины Иосифовны. В спящем виде она казалась куда привлекательней. Сейчас все портили бесцветные, мутные глаза и взгляд приговоренного к смертной казни.
– Я к вам.
– Проходите, – произнесла она обреченно и впустила Антона в коридор.
– Это опять вы?
С кухни выполз усатый с претензией на интеллигентность. Сегодня он был в майке и спортивных штанах. И на плече красовалась татуировка – эмблема спортивного общества «Динамо».
– Вы вчера так драпанули, что мы подумали – украли чего. Да что там у нее красть!
Полежаев оставил монолог усатого без внимания и прошел за хозяйкой в ее комнату.
Здесь ничего не изменилось со вчерашнего дня. Разве что добавилось грязной посуды на столе. Дышалось, правда, легче. Видно, с утра проветрили.
– Вы вчера здесь были? – поинтересовалась она, будто не слышала речей соседа, будто сосед – пришелец из другого измерения и его речи недоступны человеческому пониманию.
– Да. Вы спали. Я не стал вас будить.
Она предложила гостю единственный стул, тот самый, на который он опасался сесть. Сама устроилась на кровати.
– Кто вы?
Он вдруг понял, что женщина его боится. Поэтому и не открывала так долго.
– Я тот, кто обнаружил вашу дочь… – начал он без лишних разъяснений.
Женщина стойко вынесла упоминание о погибшей дочери – слезы не появились.
– Вы знали Констанцию?
– Нет. Я искал у нее моего знакомого, журналиста.
– Журналиста? – почему-то удивилась она.
– Да, журналиста. Он тоже погиб. А в понедельник они вместе с Констанцией были в кинотеатре.