— Что, нищему сто долларов?! — слабо протестует он. — За вычетом денег за квартиру это четверть моей зарплаты! Я еще не сошел с ума!
— Тогда ты должен купить какую–нибудь совершеннейшую ерунду… Например, статую для бассейна — бассейна, которого у тебя нет и никогда не будет.
— Почему это не будет! — протестует он.
Не обращаю внимания на его возражение. Вдохновенно вещаю:
— Или, например, слетать в Африку на выходные (но только необходимое условие — со свидетелем!) и привезти оттуда чучело тигра. Или живую макаку, которая, будучи принесенной в контору, сделает лужу на столе и расцарапает Фирозову лысину.
Он обдумывает мои слова. Однако дядюшки–миллионера нет, и денег на макаку тоже, к сожалению, нет…
— А если у тебя закрутится роман с поп–звездой, — продолжаю авторитетно, — тут без желтой прессы не обойтись… Кстати, технически это не так уж сложно. Через заслон охраны пробиться к звездному телу эстрадной дивы, попасть под вспышки фоторепортеров! А потом… Как бы случайно оставить газету на столе разворотом кверху, смутиться на заданный прямо вопрос, неумело перевести разговор на другую тему — и сплетня готова!
Он молчит. Прикидывает шансы.
— С президентом будет еще сложнее! — предупреждаю я. — И фотографию раздобыть трудновато, и доказательств минимум миниморум. Так что рекомендую поп–звезду!
— Обойдусь без твоих рекомендаций!
Ради бога! А кто напрашивается?
Игорь молчит, сосредоточенно меряя шагами комнату. Взвешивает истинность сказанных слов на внутренних, интуитивных весах. Однако в его голове звучит докучливый, неотвязный рефрен «или пан, или пропал».
Если «пропал» — он об этом не думает. Ему духовно близок «пан».
Наконец он роняет:
— Все–таки стоит запустить пробный шар, посмотреть, что из этого выйдет. Брошу пару фраз Попику, а когда слух разнесется по конторе…
Напрасно пытаюсь втолковать:
— Сплетне нужны доказательства! Они — как камни в пьедестал, без них Большая Сплетня рухнет. После чего станет только хуже. Про тебя скажут — враль, хвастун, барон Мюнхаузен. Сказочник, Оле–Лукойе. Не поверят!
— Я попробую, — упрямится он.
А сам думает о Леди Ди. Девица неотвязно стоит у него перед глазами — мираж, порождение наркотических снов, персонаж болезненно сладкого бреда. Ночной суккуб, ведьма в ангельском облике — могущественная и сладострастная.
— Вот увидишь, все получится! — Задорно смеется, хищно прищуривая глаза.
«Леди Ди, — стучит у него в голове. — Леди Ди».