За завтраком и по дороге на летное поле Ольга всем своим видом пыталась изобразить уверенность и спокойствие. Вспомнилось первое в ее жизни погружение — учащенное, скорее даже судорожное дыхание под водой, паника из-за протекшей маски, перекачанный жилет и обеспокоенный помощник инструктора, которому пришлось заниматься только Ольгой. Позже, на берегу, один из нырявших с ней то ли посмеяться хотел, то ли утешить словами «Не переживай, может быть это просто не твое». Но азарт, желание приручить собственный страх, решить возникшую проблему уже захватили девушку. «Это мое», ответила она. И не ошиблась.
«И это тоже мое», решила Ольга, стоя в кабине самолета. Вспоминая порядок приборов и тумблеров, которые ей предстояло проверить и включить перед полетом, она даже не сразу заметила заглянувшего в кабину Влада.
— Ничего не бойся, ты это делала множество раз, ты готова.
— Спасибо, — улыбнулась она в ответ.
Старпом уже собирался закрыть дверь, но не удержался и добавил.
— И если тебе от этого станет легче, то знай, что Курт нервничает сильнее, чем ты.
Ольга улыбнулась еще больше, немец с утра и правда был как на иголках. Проверив приборы, она уселась в кресло второго пилота, и кивнула вошедшему командиру судна.
— Готовы? — пытливый взгляд пробежал по лицу девушки, потом по приборной панели. — Запуск двигателей разрешаю.
— Запускаю, — она защелкал тумблерами. Страх и сомнения отступили, в голове вырисовывалась четкая последовательность действий.
Дни последнего месяца, загруженные тренировками, пролетали быстро и незаметно, и вскоре время, отпущенное на обучение, закончилось. Друзей обмерили еще раз, костюмы, ставшие кое где тесноватыми, подогнали. Зачем-то померили и Ольгу, пополнив ее коллекцию собственных изображений. По суете, поднявшейся на базе, стало понятно, что через несколько дней здесь останутся только пустые каменные строения — тренажеры демонтировали и отвозили в сторону взлетной полосы.
— Скоро в путь. Жаль, мне только-только начало здесь нравиться, — вздохнул Влад перед сном.
— У тебя дети есть? — Курт все также пессимистически относился к тому, что им предстояло.
— Наверное, есть, — ухмыльнулся старпом. — И еще будут. Я один из четырех космических диверсантов на планете на сегодняшний день, особь генетически исключительно ценная, и должен себя беречь.
— Болтун ты, а не ценная особь, — ответил Курт, гася свет в комнате. — Если ты всерьез собрался себя беречь, то завтра, когда я проснусь, тебя здесь не будет.