Серега ни жив ни мертв на следующий день побежал в военкомат валялся в ногах у полковника просился в армию ох и не любили эти вояки нашего брата-"броненосца" однако сжалились и отправили его спецнабором а год на дворе стоял семьдесят девятый и Серега угодил в Афганистан и оттуда уже никогда не вернулся... - Он наконец замолчал, открыл глаза и произнес медленно, хрипловато: - Судьба, как безумная Рита, врасплох застанет и кранты... А знаешь, мне стало лучше. Спасибо, Инга. Прости за подозрения.
Та, которую он называл Ингой, в задумчивости сидела за его письменным столом, подперев кулаками подбородок.
- Я дам тебе денег. Прямо сейчас...
- Да пошел ты!..
- Ты мне дважды спасла жизнь. Я должен тебя отблагодарить. А туда денег с собой не возьмешь. Там-то они ни к чему!
Вах поднялся и медленно побрел в другую комнату
Она не понимает, что с ней творится. Все это много раз было прокручено в ее преступных фантазиях. И как только он пойдет за деньгами, она должна идти следом и держать наготове пистолет, потому что он пойдет не за деньгами, а тоже за пистолетом. Но сумка лежит рядом, и она не в силах сделать движение, не в силах щелкнуть замком, не в силах взвести курок. Страшное оцепенение. Убийственное безразличие ко всему на свете. И к собственной жизни в том числе.
- Вот. Держи. - Он протягивает ей пачку долларов. - Здесь ровно десять тысяч.
Он кладет деньги на стол. Она смотрит на них, потом на него, потом на свою сумку. Встает и направляется к двери.
- Я - твой должник! - кричит ей вслед Вах. - Придешь за ними, когда захочешь!
Конечно, все это была полная ерунда. Она блефовала с самого начала. Немного блефа, немного яда и обычный шантаж сделали свое дело. Вах проиграл, но она не ощущала себя победительницей. Что-то вдруг щелкнуло внутри. Кто-то невидимый нажал на стоп-кран. "Остановись, девочка, тебя и так слишком далеко занесло". Чей это голос? Она уже начала слышать голоса? Не пора ли ей вслед за безумной Ритой?
Она угрожала Ваху литовскими разборками, но сама не знала на каком она свете. Дон внезапно исчез месяц тому назад и не подавал о себе вестей. Это вполне в духе Донатаса. Внезапно исчезнуть, внезапно объявиться. Он почти десять месяцев промариновал ее в Питере. Она сидела без работы, главное деньги уже были на исходе. Она оказала ему неоценимую услугу в Екатеринбурге, чтобы просто так взять и забыть о "шаровой молнии". Нет, он не забыл. Он позвонил в начале апреля. Он был несколько шокирован, когда она попросила называть ее Ингой и заговорила по-литовски. Но тут же вспомнил: "У тебя же мама - литовка! Совсем вылетело из головы!"