Во-вторых, если мы не дадим ему возможности попытаться, он уйдет в холмы и бросится на свой меч. Я видел немало мужчин в таком состоянии, и у него тот самый взгляд…
Префект смотрел куда-то в пустоту.
— …без надежды, сбитый с ног обстоятельствами, но все же решивший удержать судьбу в своих руках. Вам известно, что я уважаю такую позицию.
Они долго молчали, потом центурион заговорил:
— А какая третья причина, префект?
Эквитий задумчиво поджал губы.
— Мне просто интересно, не кроется ли в нем больше, чем мы предполагаем. Вы знаток людей, решать вам.
— И если я все же вынесу решение против?..
— Тогда Трибулу Корву придется выбрать способ, которым он предпочтет наложить на себя руки.
Марк и Руфий вскочили, когда дверь кабинета префекта внезапно распахнулась и на пороге появился старший центурион. Он остановился перед юношей и внимательно оглядел его с головы до пят. Усталость не помешала Марку рассмотреть твердое и решительное лицо мужчины, чей ястребиный взгляд заставлял отнестись к пришельцу со всей осторожностью.
— Ты устал, кандидат?
— Да, старший центурион.
— Пока достаточно просто «господин».
— Да, господин.
— Ноги болят?
— Да, господин.
— Голоден?
— Да, господин.
— Сможешь прошагать еще десять миль, если от этого будет зависеть твоя жизнь?
— Да, господин.
— Хорошо, тогда пошли.
Офицер забрал плащ, меч и шлем у подбежавшего солдата, вручив ему свой жезл, пока пристегивал оружие. Он заглянул в шлем, проверяя положение шерстяной шапки, устилавшей бронзовый купол, и поймал косой взгляд Марка.
— Единственная уступка возрасту. Без волос старый горшок больно носить даже со штатным подбоем, а в этой когорте никто не обматывает голову под шлемом тряпками.
Он поправил подбородочный ремень шлема и забрал у солдата жезл.
— Свободен, солдат. Думаю, твоей центурии пора в наряд на уборку бани.
Центурион и Марк поднялись по склону, миновав казармы, к самому Валу, который на двенадцать футов возвышался над каменными дорогами крепости. Старший центурион Фронтиний направился к лестнице, ведущей на одну из двух надвратных башен, и вывел Марка на парапет. Часовые удивленно смотрели, как центурион указывает юноше на пространство за Валом. От основания на равнину спускался стофутовый, почти отвесный, обрыв; могучее естественное укрепление, военные инженеры наверняка истекли слюной, глядя на него, еще на этапе планирования Стены.
Крутой откос тянулся в обоих направлениях, насколько хватало глаз; извилистая белая стена на его верхушке была легко различима даже на дальнем расстоянии. Примерно в миле от Вала равнина сменялась невысокими холмами, поросшими густым лесом.