— Да как ты смел? Теперь… теперь… когда тело Ференца еще не успело остыть…
Дьёрдь, раздосадованный тем, что добыча, над которой он уже торжествовал победу, ускользнула из рук, грубо возразил:
— Смею напомнить, графиня: ваш муж не только остыл, но уже и успел изрядно разложиться. Вонь в замке до сих пор стоит.
Черный человек зашелся в призрачном хохоте.
— Да ты на усыпальнице его готов был блудить! И меня взять хотел, когда я была почти мертвой. На другое ты и не способен!
Эржебета, даже не пытаясь привести в порядок платье, сползла с кровати. Дьёрдь засмотрелся на тяжело покачивающуюся пышную грудь, долго не мог отвести он нее глаз. А когда взглянул наконец в лицо графини, увидел лишь ярость и ненависть.
— Ты предал его! — прорычала Эржебета. — Подлец, Иуда!
— Я хочу взять на себя заботу о его вдове и детях! Разве это предательство? — Турзо выставил перед собою руки, словно защищаясь от несправедливых обвинений. — Эржебета, я ведь не блуд предлагаю! Выходи за меня. Я богат, знатен, влиятелен, я сумею защитить тебя. Ну прояви хоть раз в жизни благоразумие!
Вместо ответа графиня выхватила из-под подушки кинжал и, болезненно оскалившись, двинулась на Дьёрдя. Он и не подумал испугаться. Стоял, сложив руки на груди, улыбался снисходительно, словно наблюдал за игрой ребенка. И больше не было беззащитности в его глазах.
Это еще сильнее обозлило Эржебету.
— Будь проклят, предатель! — Она прыгнула вперед, целя в грудь ненавистного Турзо.
Он легко вырвал кинжал, отшвырнул, прижал графиню к себе:
— И это все, на что ты способна? А еще говорят, ведьма, лидерка… Нет, ты просто слабая женщина. И тебе нужна защита.
Дьёрдь толкнул Эржебету на кровать, навалился сверху.
— Все равно моя будешь! — сатанея от желания, рвал остатки траурного платья. — Это тебе надо? Знаю, бывал с другом Ференцем в походах, видел, как он с бабами обращается!
Эржебета не шевелилась, не сопротивлялась, лежала как мертвая. Турзо взглянул в ее лицо и отшатнулся, такое на нем было написано омерзение. Страсти как не бывало. Дьёрдь молча отпустил графиню, встал, направился к двери. Эржебета наблюдала, как Черный человек, пропуская Турзо, насмешливо поклонился.
У порога Дьёрдь остановился:
— В последний раз предупреждаю, графиня. Оставь девок в покое. Слишком многие в Вене на тебя зуб точат. Ну а я… — Он сделал многозначительную паузу, потом продолжил: — Я не могу допустить, чтобы твои поступки порочили евангелистов. Слишком многое поставлено на карту. — Уже открыв дверь, бросил небрежно: — И подумай над моим предложением. Пока оно еще в силе…