Она опять действовала по наитию: спряталась в одной из многочисленных ниш, прикрытых дубовыми дверьми, потушила свечу, затаилась, почти не дыша, глядела в щелку.
По коридору плыл Черный человек. Неужели опять к детям подбирается, проклятый?..
Вдруг Эржебета поняла: тот, кто идет по коридору — не ее демон. Он совсем другой, и в капюшоне нет пустоты, там лицо спрятано. Да и зачем демону свеча?
Это явно был живой человек. Вор? Наушник церковный? Или просто цыган к девкам пробирается? Подойти бы к нему, схватить, крикнуть гайдуков и слуг… Но графиня, измученная нервным припадком, вдруг ощутила дикий страх. Переждав, пока другой Черный человек скроется за поворотом, она едва добрела до своих покоев и до утра дрожала в кровати, закутавшись в одеяло.
Наутро, когда Катерина с Анной пришли проведать ее, Эржебета потребовала:
— Уезжайте из Чахтице.
— Мама, мы обещали остаться, пока ты не поправишься, — возразила Анна.
— Уезжайте! Прокляну! — Графиня снова забилась в истерике.
— Ступайте, ступайте, чтоб ей хуже не стало. — Дарволия замахала на девушек руками.
Огорченные дочери вышли прочь. Эржебета вскочила, заметалась по комнате, словно зверь по логову.
— Позволь сказать, госпожа. — Мольфарка низко склонила голову в знак покорности. — Не сердись, но ты неблагоразумна. Прекрати все это, госпожа.
— Как? Как, Дарволия? Что я могу против крови? Это наказание мне, наказание…
— Все в твоей власти, госпожа. Это слишком опасно, недаром Турзо в замке остался. Он как паук — вьет паутину, караулит тебя. Одно неверное движение — и нет больше графини Надашди-Батори…
— Оставь, Дарволия… я не могу… лучше скажи мне: что там, за порогом смерти? Мне страшно, Дарволия. Ведь сорок четыре уже минуло. Кто знает, сколько жить осталось? Думала, уйду за Ференцем, и хорошо… Нет, жутко…
— Ты будешь жить долго, госпожа. Но только если прекратишь это…
— Нет! — Эржебета говорила быстро, словно бредила. — Послушай, послушай, Дарволия! А как мне жить, когда я постарею? Ведь это невозможно. Я не хочу жить старой, и не хочу умирать молодой… — Графиня закинула голову и звонко расхохоталась. — Это смешно, правда?
Колдунья подошла к Эржебете, обняла ее, принялась гладить по черным волосам, в которых не было ни единой нити седины:
— Успокойся, успокойся, моя добрая госпожа. Ты будешь жить долго-долго, юная и прекрасная. Только прекрати это. И выпей крови. Тебе снова надо лечиться…
— Опять дьявол стал ходить к хозяйке, — говорила Агнешка.
— А может, это сам граф? — Пирошка таращила глаза. — Вылезает из склепа да идет к женушке.