Малый постоял на четвереньках, качнулся и упал. Секунду спустя грохот падения донёсся и со стороны крыльца. Вставший на ноги кузнец пытался шагнуть, отпустил столб. И рухнул на первом же шаге. Малый пытался дёрнуться, как-то ползти. Он повернул голову в мою сторону. Впервые его младенческая улыбка дополнилась элементом недоумения и, кажется, какой-то капризности.
За заборчиком палисадника заорали. Что-то радостное. Типа: «Спартак — чемпион». Мои, нарушив чёткую команду, кинулись через калитку. Но указывать на неисполнение или накладывать дисциплинарное… Нет сил.
Впрочем, «рабочие сцены» хорошо знают своё дело. Малого попинали — не шевелится, не отзывается. Попинали кузнеца. Не шевелится, но отзывается. Повязали. Ивашко как-то уже очень отработано строит мужичков:
– Ты и ты — несите носилки, мёртвых — в баню.
– Дык тама ещё прежние…
– Прежних к стенке сдвинь. Теперь свежих обмыть надо.
Николай уже в избе шарит. Вот это, я понимаю, мастер — срочный вызов, среди ночи, по тревоге, на групповое убийство. А у него пустая сума при себе, и теперь он её затаривает. Пока Домана нет и некому всё затарить в господские закрома.
Возле меня — Ноготок и Сухан.
– Берёте кузнеца. Снова его на подвес. На перекладину, что у ворот. Ноготок, тебе 10 ударов хватит? Чтобы — насовсем? Кнут есть? Вот и хорошо. Вперёд.
Как всегда после таких… мероприятий несколько «ватное» состояние. Нет остроты восприятия, всё доходит медленно. Постоянно кажется, что что-то забыл. И куча идиотских дерганий от окружающих:
– А корову?
– Не понял.
– Ну, эта… корову по утру…
– Ну!
– Так как — выгонять? Со всеми? А доить кто будет? Опять же…
– К Доману.
– Ах горе-то какое, ах беда-то нежданная-негаданная. У меня кузнечиха крынку взаймы брала. А в прошлом годе…
– К Доману.
– Дык чего? Дык брала ж? А теперя ты забери.
– Я те дам «забери»! К Доману.
В избе крик начался. Николая головой вперёд вышибло из дверей. Прямо на связанного кузнеца. Я дёрнулся, было, но там Ивашка заскочил. Матюги, визг. Ещё один пейзанин вылетел. Теперь уже на Николая. Такой трёхслойный громко-говорящий пирог прямо перед крыльцом. Из калитки Чарджи появился. Ну очень довольный. А в стороне, на заднем плане Светана прорисовалась. Чуть не облизывается.
– Ну и чего тут?
– Тут было дело. У нас. А там была баба. У тебя.
– Ну и чего? Тебя тоже с бабы сняли.
– Меня сняли. Остальные сами пришли. А вот ты один… не у дел. Тут господина твоего чуть не убили, а лучший боец, единственный стрелок, не тетиву на луке натягивал, а бабёнку гулящую на…
– Ты меня ещё учить будешь! Как на баб лазить! На тебя ещё уд дрочили, а я уже сам…