Мда… Похоже, не мне одному в прошедшую ночь было муторно и тоскливо. Аким крушил своё семейство, Потаня сводил счёты с жизнью, меня депресняк наизнанку выворачивал… Может, дело не в моей подростковости? Чего-то там с погодой приключилось? Или, как моя бабушка говаривала:
– Ах! Эти бесконечные протуберанцы на Солнце! Ну совершенно не дают спать!
На этот раз, вызванная приступом солнечной активности магнитная буря, целенаправленно утюжила Рябиновку и её окрестности. Потому что, когда ещё затемно, не выспавшийся и злой Аким явился на поварню, то ему на глаза попался чего-то жующий Хохрякович. И понеслось «продолжение банкета»:
– А! Твою…! Холоп Ванькин! Обжираешься тут! Разорить меня хотите! А ну пшёл отседова!
Он бы затоптал юношу ногами. Поскольку не о каком отпоре и речи не было. Но тут на крыльцо поварни вышла Домна. И — сказала. Охрим краснел и напрочь отказывался повторить:
– Я, эта… далеко был… ну совсем на другом краю усадьбы… почти… не слыхал… и темно было… Она ему утиральник подала… да… и сказала так… ну, в два слова… а он и сел… ну там, на землю… устал, может… вот… а она своего-то за шиворот и в дверь… да… там только лавки попадали… а владетель посидел, значит… ну, возле крыльца… и тоже пошёл… к себе… досыпать наверно…
Вот так и сформировалась эта группа пеших туристов. Маршрут — «по родному краю». Последним к ним присоединился Хотен. Которому многочисленные «доброжелатели» внятно объяснили перспективы его ближайшего будущего. С учётом длины безостановочно и бездумно молотящего языка.
– Понятно. А ты, Охрим? Тоже ко мне?
– Нет. Ну… Не, я перед тобой должник и ежели чего — завсегда. Я ж обещался. Но… Меня Яков послал. Ну, у этих же… барахла много. Потаня не ходит. Вот коней дали с усадьбы. Теперь назад отвести надо. Поеду я. А?
– Поедешь. Яков передать мне чего-нибудь велел?
– Ну. Сказал, чтоб ты не уходил далеко — не дозовёшься. А я не пойму — чего тебе уходить-то? Пердуновка же твоя и вообще…
«И вообще…». Эх, Охрим, командир у тебя — светлая голова. Владетель, явно, был рядом. Злой, не остывший, непримиримый. Впрямую — не сказать. Вот и здесь: речь не о верстах — о расстоянии душевном. «Не забывай, не теряй из виду, не выбрасывай из сердца». И форма глагола… То ли это мне — «не дозовёшься», то ли — меня…
И тебя не просто так послал — мужиков в усадьбе немало. Но — за тобой, парень, долг передо мной. Вот этим меня и проверяют. Проверка на жадность. А также на глупость, вшивость и истеричность. Или — на щедрость, разумность и благородство. В зависимости от результатов.