Лэнгдон видел много раз на этой картине, что десятый ров Malebolge был заполнен грешниками наполовину ушедшими под землю, их ноги торчали из-под земли. Но странно, в этой версии на одной паре ног была начертана грязью буква Р, точно как Лэнгдон наблюдал в своем видении.
Боже мой! Лэнгдон пристальнее всмотрелся в крошечную деталь. — Эта буква Р … ее точно нет в оригинале Боттичелли!
— Вот еще одна буква, — показала Сиенна.
Лэнгдон проследовал взглядом за ее вытянутым пальцем и увидел другой из десяти рвов в Malebolge, где буква E была небрежно написана на лжепророке, голова которого располагалась задом наперёд.
Что за глупость? Эта картина была изменена.
Он увидел другие буквы, небрежно написанные на грешниках повсюду по всем десяти рвам Malebolge. Он видел Ц на соблазнителе, которого хлестали демоны … еще одну Р на воре, которого беспрестанно кусали змеи … букву А на коррумпированном политике, погруженном в кипящее море смолы.
— Эти буквы, — уверенно заключил Лэнгдон, — явно не из оригинала Боттичелли. Изображение отредактировано цифровым способом.
Он снова обратил свой пристальный взгляд на верхний ров Malebolge и начал читать буквы сверху вниз, написанные на каждом из десяти рвов.
C … A … T … R … O … V … A … C … E … R
— Catrovacer? — сказал Лэнгдон. — Это на итальянском?
Сиенна покачала головой. — И не латынь. Я не понимаю.
— Возможно… подпись?
— Catrovacer? — Она засомневалась. — По-моему, не похоже на имя. Посмотри-ка туда. — Она указала на одну из множества букв на третьем рве Malebolge.
Когда Лэнгдон разглядел фигуру, он тут же похолодел. Среди грешников третьего рва был узнаваемый средневековый символ — человек в плаще и в маске с длинным птичьим клювом и с глазами мертвеца.
Маска чумы.
В оригинале Боттичелли есть врачеватель чумы? — спросила Сиенна.
— Стопроцентно нет. Эта фигура была добавлена.
— А Боттичелли подписал свое творение?
Лэнгдон этого не помнил, но когда перевёл взгляд на правый нижний угол, где обычно бывает подпись, он понял, почему она спросила. Подписи не было, но вдоль коричневой рамки карты была еле заметная строчка текста мелкими прописными буквами (ит.): истина открывается только перед глазами смерти.
Лэнгдон достаточно хорошо знал итальянский, чтобы понять смысл. — Правду можно увидеть только глазами смерти.
Сиенна кивнула. — Странно.
Оба они стояли молча, а болезненное видение у них на глазах стало исчезать. Дантовский ад, подумал Лэнгдон, с 1330 года вдохновлявший на шедевры живописи и предвосхитивший их.
Курс лекций Лэнгдона о Данте не обходился без иллюстрированного раздела о произведениях искусства, на которые вдоховил этот ад. В дополнение к знаменитой Карте ада Боттичелли, туда входили бессмертная скульптура Родена «Три тени у врат ада»… иллюстрация Страдана, изображающая Флегия, гребущего среди тел, погружённых в реку Стикс… похотливые грешники Уильяма Блейка, кружащие в вечном вихре… странное эротическое восприятие Данте и Вергилия у Бугро, увидевшего двух обнажённых мужчин, сцепившихся в битве… измученные души у Байро, копошащиеся под огненным градом и дождём… эксцентричная серия Сальвадора Дали из акварелей и живописи по дереву… и огромное собрание черно-белых гравюр Доре, отображающих всё, начиная с ведущего в ад подземного хода… и заканчивая самим Сатаной.