«Гордец», – эхом отдавалось в голове Фредерика, заставляя его неприятно морщиться.
В пору его первых лет жизни в новом мире молодой Фредерик всегда бегом со всех ног мчался к Равновесной Чаше. Он будто знал, что ни в коем случае нельзя в судный час прийти и ступить на нее последним. Да и Бартомиу всегда говорил ему об этом, бормоча слова наставления вперемешку с заклинаниями.
Но однажды он опоздал. Этот день Фредерик считал днем своего третьего рождения. Потому что тогда он вдруг прозрел, увидел всю свою жизнь так четко и ясно, и понял, для чего он пришел в Поднебесье, и для чего терпел пустое существование на земле до этого пришествия.
Этот день случился не так давно.
Началось все с того, что Фредерик обжег руки электрическими импульсами. По локоть. Ему, уже опытному волшебнику, никак не поддавались самые обычные грозовые молнии. Фредерик злился, но упорствовал. И, в конце концов, упражнения с Младшим Бакалавром закончились тем, что молодой волшебник попал в прозекторскую.
Вместо лекаря его встретили две маленькие дочери врачевателя, деловито восседавшие за длинным столом, над которым клубилось густое облако темно-серого дыма.
Они одновременно повернулись на скрип двери и вопросительно воззрились на Фредерика, замершего в проходе. Молодой волшебник с перекошенным лицом оперся на косяк, едва сдерживаясь, чтобы не кричать от боли.
Девочки с одинаково смешно торчавшими косичками, в одинаковых защитных очках для проведения опытов, с одинаково повернутыми к нему лицами, создавали ощущение того, что где-то между ними находилось зеркало, и одна отражала другую.
«Троичный принцип», – вспомнил Фредерик. Многое в Поднебесье создавалось по троичному принципу. Третья дочь лекаря осталась невоплощенной. Как и третья птица Фредерика.
– От тебя же несет за километр! – воскликнула первая, морща нос от запаха паленого мяса.
– Конечно, несет! Я сжег себе руки по локоть! – зло ответил Фредерик.
Его раздражало то, что эти две пигалицы относились к нему без должного восхищения, к которому он уже привык. В Поднебесье Фредерик пользовался практически всеобщим обожанием со стороны женского пола. Даже маленькие девочки замирали от восторга, когда он появлялся. Дочери лекаря, которым было лет по семь, вместо этого лишь равнодушно пожимали плечами.
Заметив в длинных рукавах сутаны черные скрюченные пальцы обуглившихся конечностей, девчонки слетели со стульев и с радостным визгом окружили Фредерика. Они протащили его в прозекторскую и усадили за стол. Молодой волшебник без слов подчинился.
– Больно? – поинтересовалась первая.