– Вы прекратите или нет? – раздался раздраженный голос Флоренс.
– Мы замерзли! Возьми нас к себе! – хором взмолились гномы.
Гемма прикрыла рот рукой, ожидая потока ругательств со стороны Флоренс. Но на ее удивление до нее донеслось только шуршание, а потом довольный писк малышей.
– Если кого раздавлю, пеняйте на себя! – услышала она предупреждение Флоренс, проваливаясь в сон.
Когда утром Гемма вышла на кухню, ее гости уже сидели за столом.
Флоренс положила руки локтями на стол и оперлась подбородком на сложенные перед лицом один на другой сжатые кулаки.
Гномы уже похватали ложки, но есть пока было нечего.
– Что это? – спросила Гемма, проходя к печи и указывая взглядом на глиняные осколки на полу.
– Это разбитая тарелка, – отвечала ей Флоренс спокойно. – Один из них проверял содержимое печи на наличие завтрака. Но я не могу сказать, какой именно.
Флоренс бросила на волшебницу короткий взгляд.
– Кто будет это убирать? – холодно спросила Гемма.
– Один из них, – качнула головой Флоренс. – Но я опять же не могу сказать, левый или правый. Надо придумать им имена.
– Что за хозяева такие! – с яростным ворчанием один из гномов слез со скамьи и затопал вокруг стола к печи. – Чуть что разбей, так сразу убирай.
Флоренс проводила его улыбкой. Которая превратилась в удивленную кривую усмешку, когда малыш задел плечом табурет, на котором стояло ведро с водой.
И вот уже он сидел в луже, а все остальные морщились от жуткого жестяного звука, с которым ведро катилось на пол.
– Я сама, – промолвила Гемма сквозь сжатые зубы.
Месть бакалаврам оказывалась все более хлопотным делом.
– Только я захотела назвать вас Зевсом и Пойседоном, как вы вдруг проявляете такую неуклюжесть. Требуется что-то попроще, – как ни в чем не бывало продолжала Флоренс, наблюдая за тем, как Гемма убирает беспорядок.
– Имена должны быть одинаковыми, подчеркивать вашу… – она нахмурилась, – ваше… вашу единообразность.
Гемма покачала головой, собирая осколки в совок.
– Стойте! – воскликнула Флоренс, радостно округлив глаза (большего проявления эмоций не позволяла ее поза с подбородком на кулаках), – а может, у вас уже есть имена? Кто-то же вас создал!
– Болван! – гном, который сидел за столом рядом с Флоренс, стукнул ее ложкой по лбу. – Конечно, есть!
Флоренс посмотрела на него с одновременно ласковой и предупреждающей улыбкой. Утро было слишком умиротворенным. Пока еще было.
– И? – спросила она, видя, что гном испугался последствий своего поступка и молчит.
– Я не помню. Ты помнишь? – спросил он у присоединившегося к нему товарища.