А затем перед онемевшими от восторга деревенскими жителями начало происходить нечто совсем невероятное. «Женщина-змея» изгибалась то в одну, то в другую сторону, складывалась пополам и снова выпрямлялась, извивалась и принимала совершенно немыслимые для человека позы, разве что не завязывалась в узел! Ее длинные темные волосы порой касались земли, а легкое, почти невесомое шелковое платье развевалось, как флаг на ветру. Каждое движение было плавным и действительно «змеиным» — многим зрителям доводилось хотя бы раз встретить в лесу ужа или гадюку, и теперь, глядя на выступающую перед ними артистку, они испуганно таращили глаза, вспоминая те встречи. Гадюки и ужи извивались так же плавно и грациозно, так же завораживающе, как и эта юная темноволосая женщина. В ее осанке и выражении лица, в каждом ее жесте и взгляде таились такие же гордость и достоинство. А еще в ней была такая же опасность, как в ядовитых змеях. Она пугала, хотя зрители вряд ли смогли бы объяснить, почему, глядя на нее, чувствуют страх.
— Срамота-то какая… — сердито бормотали уже немолодые крестьянки, когда акробатка поднимала ноги выше головы, но глаза у них все равно светились восхищением.
А гибкая «женщина-змея» извивалась все сильнее и с каждым движением делалась все больше похожей на настоящую змею. Под конец ее номера некоторые особенно впечатлительные зрители уже вовсю крестились, подозревая, что перед ними выступает не обычная женщина, а какая-то опасная «нечистая сила». Гимнастка видела это, и хотя на ее лице сохранялась спокойная легкая улыбка, в глазах с каждой минутой все ярче вспыхивали озорные искорки.
В конце концов она снова откинулась назад и тоже сделала «колесо», после чего, встав на ноги, низко поклонилась публике и резко выпрямилась. Зрители завизжали и захлопали в ладоши так громко, что в первый момент заглушили слова предводителя, объявившего об окончании представления. Потом все «циркачи» раскланялись еще раз, а один из рослых бородатых крестьян, перекрикивая продолжавших шуметь товарищей, объявил:
— У кого с собой медяки есть? Складывайте в шапку! Заплатим артистам, сколько можем!
С этими словами он снял с головы картуз, опустил в него найденный в кармане пятак и протянул стоявшим рядом с ним молодым парням. Те тоже принялись рыться в карманах, а из-за спины хозяина шапки высунулась чья-то рука, высыпавшая в нее целую горсть мелких монет. Другие зрители уже тоже старательно шарили в карманах и развязывали пояса в поисках денег.
«Циркачи» переглянулись. Теперь их лица почему-то приняли смущенное выражение, и предводитель, снова повернувшись к публике, вдруг решительно замахал руками: