Ивар с изумлением глядел на Хорнсруда: так вот что он задумал!..
— Ну как, принимаешь мой вызов?
Ивар крепко стиснул руки Хорнсруда. Верно, и Микаель услышал первый звонок, а уходить под сурдинку не хочется. Что ни говори, а настоящий мужчина всегда остается настоящим мужчиной.
— Ты прости меня, Микаель, — сказал Ивар взволнованно, — ведь это я должен был послать тебе вызов.
Хорнсруд засмеялся:
— Сейчас не время для церемоний! Итак, экс-чемпион мира Стенерсен, я буду иметь честь встретиться с вами на ледяной дорожке?
— И я постараюсь, чтобы приставка к моему титулу перешла к вам…
Перед уходом Хорнсруд посоветовал Ивару держать язык за зубами, чтобы никто не проведал о завтрашней встрече.
— Я не знаю, как отнесутся власти к неофициальному первенству мира, — сказал, смеясь, Микаель Хорнсруд.
2
Хардвичское озеро лежало посреди долины, километрах в двух от поселка. Дующий с моря ветер не дал снегу укрыть сплошной пеленой его сияющей глади, а тянущиеся от наметов по краям острые языки не могли оказать серьезной помехи бегу. Но ледяная поверхность не была идеально гладкой. Казалось, воды озера сопротивлялись сковывающей силе мороза, местами лед бугрился, кое-где тянулись выпуклые извивы, словно швы на ране. Лед пятнали темно-зеленые и почти синие тени, делавшие его похожим на перламутр.
— Кажется, это будет бег с препятствиями, — заметил Хорнсруд.
— Быть вам, мальчики, без головы, — изрек Кьерульф. — Судейская коллегия заранее снимает с себя ответственность.
Ивар равнодушно пропускал мимо ушей их шуточки. Все его тело было охвачено нетерпеливым, тоскующим стремлением. Он сбросил шубу и остался в плотно облегающем конькобежном костюме. Ветер опахнул его тело, словно облек в прохладные, чуть влажные ткани, пробудив старое, едва не утратившееся навек блаженное чувство сродства простору.
Дистанцию они определили грубо, на глаз. Окружность озера составляла около километра, но, поскольку им предстояло бежать значительно отступая от края, они считали круг за пятисотку. Второй забег — десять кругов — соответственно был приравнен к пяти тысячам метров.
Кьерульф поднял руку и дал старт первого забега. Оба сорвались и понеслись по льду, срезая косячки снега, выбивая частую дробь на пупырчатых неровностях, с риском каждую секунду сломать себе шею. Ни тот, ни другой не отличались большой быстротой на коротких дистанциях, но Хорнсруду нужно было более длительное время, чтобы войти в темп.
Ивар вскоре оторвался от него. Он мчался вперед с безрассудством, и если бы ему грозила даже верная гибель, Ивар и тогда бы не замедлил шага. Он был как пьяный. Когда он подлетел к финишу, опередив Хорнсруда более чем на двадцать метров, Кьерульф встретил его руганью.