Девочка сделала при этом энергичный жест и уронила куклу, которую до этого держала в руках. И она и мой любимый бросились поднимать одновременно, и тут волной, молнией, дубиной - чем хотите - на меня обрушилось - вдохновение. Я совершил предательство. В тот момент, как девочка стала разгибаться, я успел поставить свою корзину на край столика так, чтобы она, выпрямившись, непременно ее задела. Я рассчитал правильно: девочка выпрямилась, толкнула корзину, которая рухнула на пол. Три банки майонеза, разбившись вдребезги, обрызгали мне брюки до колен, а молочная бутылка в полете густо облила маслом мой свитер.
В глаза ни в чем не повинного ребенка появился даже уже не страх... А мой возлюбленный так прелестно смутился, что я готов был встать перед ним на колени. В то время, как его дочка потеряла дар речи, он стал не вполне вразумительно извиняться. Момент был потрясающий. Я добродушно рассмеялся:
- Что Вы, что Вы, бывает...
Его тонкие пальцы, чуть опущенные, дрожа, уже мяли пятерку.
- Ради Бога... майонез... масло... Прошу Вас, возьмите. Вы можете опять купить... Таня, я с тобой еще поговорю... Ах, Господи, Ваш костюм!.. Что же делать? Какое несчастье!..
Несчастье! Мне хотелось целовать его руки!! Пусть я выступал в такой жалкой роли, все равно, я вошел в его жизнь! Его дочери будет двадцать лет, а он как-нибудь со смехом напомнит: "Помнишь, Таня, когда тебе было пять лет, ты опрокинула в магазине на какого-то олуха бутылку с маслом! Ну и свитер у него был! А уж рожа!" В тот миг ему, однако, было не до смеха. Упиваясь своим великодушием и минутной властью, я продолжал:
- Ах, если бы мне не нужно было быть через два часа в... Я бы мог заехать домой переодеться... Я ведь далеко живу, и это не мне продукты, а для... - Ничего путного я не мог придумать, но любимый уже собрался с мыслями:
- Мы живем в том доме - видите? - Еще бы я не знал. - Я Вас прошу... умоляю... раз такое случилось, не откажите... поднимемся к нам. Жена что-нибудь придумает. Нельзя же в таком виде... Ах, Таня, Таня...
Таня уже поняла, что кровава расправа ей не предстоит, и начала понемногу улыбаться. Мы еще раз обменялись с ее папой любезностями, и я пошел за ними...
Когда мы подошли к двери, сердце мое остановилось и упало куда-то в желудок. Мог ли я еще час назад представить себе, что вдруг буду допущен в этот почти интимный, теплый его мир, мир человека, про которого я даже незнал, как его зовут, но который был для меня дороже моего дыхания!
Обмирая, я переступил порог его квартиры. Молодая блондинка, кинувшаяся нам навстречу и оказавшаяся женой, узнав, в чем дело, закричала: