Я взялся левой рукой за специальный выступ на крышке люка и потянул ее вбок, выставив перед собой пистолет, зажатый в правой. Одновременно приставным шагом сместился в сторону от проема. Если внутри кто-то и есть, то сразу напрыгнуть на меня будет затруднительно, я все время под защитой броневой створки. Однако никто не выпрыгнул. Внутри пассажирского отсека царила тьма. Еще одна странность, прекрасно вписывавшаяся в недавно озвученную версию: обесточенный поляризационный слой потерял прозрачность, а осветительные панели, естественно, погасли. Плюс электромагнитный замок на люке разблокирован. Свет, падавший через дверной проем, позволял разглядеть лишь небольшую часть салона, рассчитанного на перевозку в достаточно комфортных условиях десяти человек. Дальний конец помещения тонул в полумраке. Я перевел оптику шлема в ночной режим и осторожно заглянул внутрь отсека, готовый моментально отпрыгнуть от бота и открыть огонь на поражение. Однако ничего этого делать не пришлось – внутри никого не было.
– Ну и где все? – удивился вслух лейтенант Калашник.
Аппаратура его командирского скафандра позволяла напрямую синхронизировать вычислители, и он сейчас получал картинку с моей обзорной камеры.
– Поди знай! – только и сказал я и уже без опаски влез в салон.
Осмотрелся, потыкал сенсор системы освещения. Ничего не добился, понятное дело. Прошелся по заставленному креслами и рабочими станциями «виртуальных кабинетов» помещению, подивился относительному порядку – лишь однажды под ногой хрустнул пластиковый стаканчик. Впрочем, это ничего не доказывает – практически все предметы закреплены, даже если падение было резким, особого бардака не будет. Опять же, если бы бот навернулся со значительной высоты и на скорости, мы бы здесь созерцали нехилую воронку, а не совершенно целый эксплорер без капли энергии в накопителях.
– В пассажирском отсеке чисто, лезу в блистер к пилотам. – Я приблизился к люку в перегородке, разделяющей отсеки, и осторожно сдвинул створку.
Та без проблем утонула в стене – замок и тут не подавал признаков жизни. Внутри было так же темно, ни одного горящего диода, все дисплеи абсолютно безжизненны, с отключенной подсветкой. Чуть неестественная цветовая гамма ночного режима все же позволила без особого труда осмотреться, в результате чего я выдал в эфир короткое матерное восклицание. Тут же в голове вспыхнул образ настороженно вертящего головой кота, а в наушниках раздался встревоженный голос Калашника:
– Это то, что я думаю? Мля, Олег, вот это мы попали!..
– Похоже, – скривился я от дурного предчувствия. – Петрович, будь внимательнее!