Однако, все еще пребываю в тупике. Сырой и темный тупик, кривой, поворачивающий неизвестно куда и неизвестно зачем и упирающийся в стену, тупик с облезлыми стенами и со стойкими запахами мочи, несмотря на морозный воздух и обильно выпавший снег. Что тут делать? Вот дверь в стене, железная дверь по правую руку, зеленая, с облупившейся краской. Чертовски холодно. Постучусь в нее. Безрезультатно. Впрочем, и звук вышел глухой, еле слышимый, сам почти не расслышал. Похоже, что дверь ведет во дворик, куда обычно открываются такие двери в подобных тупиках…
Он постучал сильнее, чувствуя, как закоченели ноги в легких, не по сезону туфлях. Посмотрев на туфли, облепленные снегом, он вспомнил, что собирался на презентацию в музее искусств. Но теперь вся надежда оставалась на эту дверь. Он вдруг отчетливо понял, что если ему не откроют дверь, он может замерзнуть тут, и никто не узнает. Вряд ли кто-нибудь в такую стужу выйдет из дома. И в тупике, и на улице – ни души. И что страннее всего – свет в окнах не горит, нигде в окнах нет света, и тьма словно сгущается с каждой минутой. Конечно, в этом отдаленном от центра города районе, по нескольку раз в день отключают электроэнергию, а уж тем более в такую метель, в непривычную для этих мест непогоду наверняка случились какие-то неполадки, и люди в домах сидят без света… Он постучал сильнее в дверь.
Он стучал долго, яростно, уже не надеясь на спасение в этом безлюдном, темном, холодном месте, когда неожиданно дверь резко открылась внутрь, так что он, потеряв равновесие, чуть не упал на человека отворившего ему.
Он так замерз – замерзли скулы, все лицо – что не смог поначалу выговорить ни слова. Зато мужчина средних лет, обросший трехдневной щетиной, недружелюбно поглядывая на него, сердито произнес:
– Ну, чего, чего расстучался? Не видишь, что ли, дверь открыта? Лень толкнуть, обязательно людей беспокоить?
– Я-а… – еле выговорил он, – не знал, что открыта…
Мужчина, не говоря больше ни слова, пошел вперед, и ему ничего не оставалось, как последовать за ним. Он ожидал увидеть одноэтажные старые домишки, характерные для старой части города, богатой такими нелепыми тупиками, но вместо этого…
На снежной поляне сидели вокруг костра несколько человек, протягивая к костру руки, греясь. Мужчина, открывший дверь тоже подсел к ним, подбросил в костер мохнатую ветвь, отчего огонь на мгновение задохнулся, но тут же поднял голову и запылал пуще прежнего. Вдали виднелся лес, качались на ветру верхушки елей. Он оглянулся, чтобы увидеть за спиной каменный забор и дверь, в которую только что вошел, но никакой двери не было, не было и забора, и только неровная цепочка двойных следов вела непонятно откуда на эту поляну.