* * *
Когда я еще лежал в больнице и вел себя «тихо», ко мне несколько раз приезжал Путин и как-то, разоткровенничавшись, сказал мне, что «семья» довольна моим поведением.
Тогда-то он и сообщил, что меня хотят назначить послом России в Финляндию – отправить, так сказать, в почетную ссылку.
– Не поеду, – сказал я твердо.
Путин удивился:
– Почему?
– Дочь учится в вузе, бросать нельзя, теща – инвалид… Да и в возрасте. Тоже бросать нельзя. Не поеду.
– Тогда кем бы вы хотели быть?
– Нормальная работа для меня – директор института. Та самая работа, которую я уже выполнял.
В этой ситуации контакты с Путиным были важны для меня еще и потому, что это были контакты с Татьяной. Я понимал: Борис Николаевич пребывает в некоем младенчестве, он неадекватен, Татьяна для него все – и глаза, и уши, и мозг, и записочки в кармане для ориентации, поэтому надо настраиваться на нее, и, пожалуй, только на нее… Сама она на контакт не шла и для этой цели выделила Путина.
Путин произносил всякие вежливые, сочувственные слова, старался вроде бы поддержать, а в это время его люди производили в отношении меня оперативно-розыскные мероприятия.
Как-то он приехал ко мне в Архангельское.
– Обнаружены злоупотребления, связанные с ремонтом вашей квартиры на улице Гарибальди, – сказал он. – Это связано с фирмами, работающими вместе с пресловутым «Мабетексом».
– Меня это совершенно не волнует, – ответил я. – Я стал собственником квартиры, когда в ней уже были закончены работы. А кто доводил квартиру до нормального состояния, какая фирма, одна она или их несколько, «Мабетекс» или контора по очистке территории от мусора, – этот вопрос не ко мне.
Путин вытащил из кармана пачку бумаг.
– Вот документы.
– Володя, я даже смотреть их не буду. С юридической позиции я безупречен. Вряд ли кому удастся ко мне придраться.
И все равно в те дни я был очень благодарен Путину за попытку принять участие в моей судьбе, решить болевые вопросы, которых накопилось полным-полно. Благодарен и Степашину, который как-то, когда я еще лежал в «кремлевке», сказал:
– Человек находится в больнице, никто даже не пытается выяснить, что у него на душе, о чем он думает, что у него болит. Но все нападают… Эх, люди!
Да, в ту пору я был благодарен и Путину и Степашину за участие. Пока не узнал, что за этим «участием» стояло. На самом же деле они соревновались друг с другом в скорости: кто быстрее сообщит Татьяне что-нибудь новенькое обо мне.
Через некоторое время на Совете Федерации Путин заявил, стыдливо потупив взор, что пленка о моих любовных похождениях – подлинная.