Бывший министр иностранных дел Козырев на этом рынке оперировал миллиардами рублей. Когда возникла его фамилия, начал, как и Чубайс, возмущаться: не играл, мол… навет! Играл! Еще как играл! Операции-то все расписаны, они все остались в компьютерном банке данных! Как и операции Гайдара и других игроков… Эти люди, имея в своих друзьях Чубайса, вполне могли пользоваться инсайдерской информацией.
Несколько слов о Викторе Владимировиче Геращенко, пришедшем на смену Дубинину. Геращенко очень обаятельный, насмешливый, знающий историю и литературу человек, умеет образно мыслить и говорить. Отношения у нас с ним поначалу сложились вроде бы неплохие. Когда был готов первый вариант общей справки ревизии Центробанка, я приехал к нему и положил справку на стол:
– Виктор Владимирович, посмотрите, пожалуйста! Может, в каких-то вопросах мы не правы, может, где-то что-то перегнули или, наоборот, не учли. Мы работали с правовой точки зрения. А вы почитайте справку с точки зрения финансовой. Потом мы встретимся, все обсудим и внесем поправки. И подумаем о форме реализации.
На том мы с ним и договорились.
Но тут последовало крайне неудачное заявление Степашина – очередное, меня начали одолевать интервьюеры и задавать вопросы по ревизии в ЦБ, я в конце концов не выдержал и признался, что есть материалы на три уголовных дела, – но расшифровывать ничего не стал. Думал, что этим и закончится…
Но не тут-то было. Не закончилось. Через короткое время Геращенко появился на экране ОРТ, где заявил примерно следующее:
– Нас пугают прокуратура и МВД, говорят о злоупотреблениях в системе Центробанка. Это мне напоминает новогодние страшилки, которыми пугают детей. Я считаю, что Генпрокурор должен сделать доклад в Государственной Думе под телекамерами, чтобы вся страна знала, что происходит, а мы на этот доклад ответим… Мы готовы ответить! И вообще, Генпрокуратура хоть проверяла Центробанк, но МВД тут каким боком?
Меня это задело: мы же договаривались с Виктором Владимировичем: я ведь никому не отсылал эту справку, отдал только ему, отдал на изучение и готов был исправить любое ее положение. Только Геращенко должен был мне сказать: «Юрий Ильич, вот здесь вы не правы, это нельзя давать, мы нарушаем государственную тайну, а здесь вы не правы потому-то» – и так далее, но Геращенко этого не сделал, а взамен выступил публично по телевидению.
Хотя мы с ним даже договаривались о путях реализации документа: либо это будет доклад в Государственной Думе, поскольку Дума требует именно этого, хотя понятно, что многие факты, изложенные в справке, могут быть использованы в политических целях, либо будет выступление на Совете Федерации, либо доклад на Совете безопасности, что, честно говоря, меня устраивало больше (потом я, кстати, обратился к президенту именно с таким предложением, но ответа не получил), – в общем, вопрос этот был открыт… Но вместо обсуждения Геращенко заявил: пусть прокурор сделает доклад в Госдуме перед телекамерами. Определил, так сказать, как с этой бумагой быть.