* * *
В общем, началось тяжелое идеологическое наступление, чтобы обеспечить мою отставку, иначе это расценить нельзя.
Самые серьезные, на мой взгляд, публикации были в «Новой газете». Вообще «Новая газета» тесно связана с Лебедевым, главою НРБ «Национального резервного банка», он проплачивал многие публикации газеты и вообще поддерживал ее. Тем не менее газета эта относилась ко мне довольно лояльно. Но как бы лояльно она ко мне ни относилась, на ее страницах в конце марта появилась статья «Как они подбирались к Генпрокурору». Здесь даны некоторые цифры и вообще нарисована некая картина, как меня подкупал Хапсироков, наш управляющий делами – «Бородин» Генпрокуратуры.
«Покупка квартиры генерального – 2 205 456 руб. (приблизительно 360 тысяч долларов). Отделка и мебель – 1 931 085 руб. (320 тыс. долл.). Коттедж на обнаглевшей Рублевке – 2 533 050 руб. (420 тыс. долл.). Еще маленькая квартира для родителей. Всего – 6 980 151 рубль. Или приблизительно один миллион сто шестьдесят тысяч долларов».
Это было опубликовано, повторяю, в марте, в ту пору я уже вышел из больницы, появился на работе и первым делом дал поручение Розанову провести проверку по этой публикации. Он написал письмо в редакцию «Новой газеты», попросил выслать документы, которые у них есть: ведь бездоказательно-то такие статьи публиковать нельзя.
Редакция выслала документы (к сожалению, позже они совершенно незаконно были изъяты у меня при обыске). Я посмотрел эти бумаги. В них действительно оказалась платежка на коттедж, построенный на «обнаглевшей Рублевке» – на два с половиной миллиарда рублей старыми деньгами, по-нынешнему два с половиной миллиона, оплата мебели на сумму два миллиарда рублей (без малого), документы на оплату «разных штукенций» (иначе не назовешь) по обустройству квартиры на 320 тысяч долларов и так далее.
Хотелось бы мне увидеть коттедж на Рублевском шоссе, который, как было сказано в тех бумагах, приобретен (или построен) лично для меня. Но у меня никогда никаких коттеджей не было! Ни-ко-гда! Ни-ка-ких! И тем более на престижном Рублевском шоссе. Дальше – мебель. Мебель я покупал за свои собственные деньги, помню даже магазины. Что же касается «разных штукенций», то я выезжал из благоустроенной, обжитой, прекрасной квартиры в четырехкомнатную. Но когда я посмотрел новую квартиру, мне едва плохо не стало – в ней нельзя было жить: ни дверей, ни сантехники, ни кранов, ни ручек на окнах, – ничего. Поэтому я сказал, что в голые стены въезжать не буду, я же отдаю не голые стены. Была сделана, скажем так, доводка до стандартного уровня, когда в квартире можно было жить.