Более того, мне неоднократно предлагали его уволить, в том числе и Черномырдин в бытность свою премьером. Так что пусть проверкой займется Мыциков. Мыциков был человеком опытным. Прокурорский генерал, он много занимался следствием, был когда-то заместителем прокурора Омской области, затем начальником управления в Генпрокуратуре…
Материалы я передал Мыцикову из рук в руки. Знали о них только мы двое.
Работа шла в обстановке глубочайшей секретности. Мыциков подготовил ряд запросов в ФСБ, МВД… Увы, пусто. Ни ФСБ, ни МВД ничего по «Мабетексу» не дали.
Выручил Владимир Семенович Овчинский – руководитель российского национального бюро Интерпола. Это очень знающий, очень грамотный человек, доктор наук. Сейчас Рушайло, нынешний министр внутренних дел, убрал его из системы МВД. Овчинский прислал мне кое-какие материалы, в которых неожиданно всплыла фамилия Паколли. Вместе, естественно, с «Мабетексом».
Информацию по Паколли НЦБ расширило, и на поверхность всплыл следующий факт: еще в 1997 году, осенью, Беджет Паколли прибыл в Москву на своем самолете. Приземлился во Внуково-2. С собой Паколли привез крупную сумму денег, которую не задекларировал в документах и не предъявил таможне – по сути, это была контрабанда, – чемодан с деньгами кинул в машину и поехал в город.
По дороге машина была остановлена сотрудниками милиции, обыскана, они имели такое право, в результате контрабанда в виде валюты, хорошо известной всем (писатель Юрий Нагибин называл ее валютой цвета щавелевых щей), очутилась в районном отделении милиции.
Беджет Паколли в тот раз прилетал в Москву со своим братом Ахримом (их много, братьев Паколли, косовских албанцев, и все кормятся около Беджета), оба они были задержаны… Сотрудники милиции начали было работу, но тут последовал телефонный звонок одного из заместителей руководителя администрации президента: прекратить разбирательство!
Звонок сработал: братьев Паколли отпустили.
А еще говорят, что у нас отменено телефонное право. Как бы не так!
Братья уехали, но документы о задержании их остались. Мы эти документы затребовали к себе в прокуратуру – хотя их нам и не хотели давать, – и провели служебную проверку: почему эти документы оказались не отработанными до конца?
Вот тогда-то и всплыла фамилия высокого покровителя братьев Паколли.
Я думал, что не только в МВД и в ФСБ, но и в Службе внешней разведки должно быть что-то по «Мабетексу», но СВР мне тоже ничего не дала, понимала, куда ведут нити, и просто-напросто боялась этого.
* * *
Осенью я попал в кремлевскую больницу с пневмонией, – странная это оказалась болезнь: температуры совсем не было, только пот, кашель, слабость и боли, видимо, ослабленный перегрузками организм перестал бороться, – а хрипы, те были такими, что все легкие выворачивало наизнанку, особенно в нижней части легких, – но я должен был ехать во Францию. Визит этот я не стал отменять, – там меня малость подлечили наши посольские врачи, – и на обратном пути завернул в Швейцарию.