».
Знающий внутренние обычаи чиновничества должен оценить такое лаконичное – все уместилось в шесть строк – послание. На молчаливом языке писарей и журналистов, это прямое намеренное оскорбление. А если учитывать, что отправил я его посредством обычной почтовой корреспонденции – так и подавно.
Что будет дальше, не трудно было спрогнозировать. Через неделю, когда письмо неспешно дотелепается до Омска, Спасский побежит к другому члену совета Главного управления – действительному статскому советнику Александру Степановичу Воинову – представителю МВД в Западной Сибири. Я с ним лично не знаком, но слышал, что господин этот служит в наших краях давно, в специфике администрирования этих огромных и слабозаселенных территорий отлично разбирается, и ценность образованных людей хорошо понимает. Еще, он, так сказать, либерал и сторонник реформ. Писал даже Валуеву в Санкт-Петербург докладную о необходимости включения губерний Омского правления в перечень земель, на которые должна была распространиться земская реформа. При его непосредственном участии в столице наместничества уже парочка училищ открылось.
Прогрессивный, в общем, человек. Я мог надеяться, что с запросом в Министерство касательно исполнения предписания Минюста об аресте людей без предъявления обвинения, он торопиться не станет. В идеальном случае – дождется возвращения Дюгамеля. А вот потом все закрутится-завертится. Александр Осипович человек мягкий. Граф Панин для него влиятельный столичный вельможа, приближенный к особе императора. Значит – предписание Второго отделения – это чуть ли не рескрипт самого царя. Приказ, который требуется немедленно и со всей старательностью исполнять.
Дюгамель отпишет мне. На этот раз – в виде прямого распоряжения. Я отвечу, что поименованных господ в Томске нет. И еще раз поинтересуюсь – в чем конкретно их обвиняют. Он что-то ответит, потом снова я… И так, вполне возможно, до самой весны и будем бумагу пачкать.
А тем временем и из столицы ответят. Я ведь сразу после оскорбительной записки Спасскому, сел депеши строчить. Великой княгине Елене Павловне, принцу Ольденбургскому, великому князю Константину. Ну и царским деткам конечно.
Владимиру – его влияние в придворной камарилье еще не слишком велико, но он определенно набирает очки. Причем, удивительно быстро. Все-таки – ясного ума человек.
Александру. Для него нужно тщательно слова подбирать. Никаких компромиссов, никаких серых цветов. Пока еще для этого великого князя есть только черное и белое. Любой нюанс, любая оговорка послужит причиной, чтоб Александр, вместо того чтоб помочь, примет сторону ретроградов. Хотя, честно говоря, до этого случая, младший брат цесаревича неизменно выказывал мне свое особое расположение.