— Я не стану принуждать людей к переселению, — выговорил я.
— И не опасаетесь? Ваше превосходительство, — куда только плаксивые, страдальческие интонации из голоса делись! Теперь передо мной сидел совершенно иной поп. Да – все тот же сухонький замухрышка. Только теперь, из той самой, советских времен «синей птицы» – истощенного голубоватого цыпленка, громко обозванного на ценнике курицей, превратился в готовящегося атаковать сокола-тетеревятника. — О ваших деяниях и так уже сообщений в Главном управлении довольно набралось. То вы нигилистам покровительствуете, то иудеям. Князем себя удельным возомнили. Торговые пути устраиваете и посольства принимаете. Солдат иностранным оружием снабдили. Зачем же еще вам и в небрежении к Церкви обвинения?
— Гражданское правление готово поддержать добровольных переселенцев в отдаленные долины, — твердо заявил я, выделив слово «добровольных», и надеясь, что сидящий напротив поддонок в рясе не заметит, как меня трясет от отвращения. — Я, в силу своего происхождения и вероисповедания, не слишком разбираюсь в нюансах взаимоотношений православной церкви и некоторых ее ответвлений. И не могу определить – кому дозволяется строить храмы, а кому нет. Думаю, что это и не мое дело. Я достаточно ясно выразил свою мысль, ваше преосвященство?
— То есть, вы, ваше превосходительство, признаете, что такая долина есть, и готовы позволить поселиться там… верным подданным государя императора? И как же сие место называется?
— Уймонская степь. Можете начинать свою агитацию, ваше преосвященство.
Уходя из Богородице-Алексеевского монастыря, поймал себя на мысли, что совершенно серьезно размышляю на тему – сколько суждено еще прожить старичку епископу, и можно ли как-то аккуратно и без последствий вмешаться в Божий промысел?
Миша, видимо каким-то шестым чувством ощутивший мое кровожадное настроение, шел молча, и только возле коляски решился напомнить, что у меня на сегодня назначена встреча с Магнусом Бурмейстером, кораблестроителем из Дании.
— Да-да, Миша, конечно. Я помню, — рассеяно ответил я и взглянул в обеспокоенные глаза своего секретаря. — Позволь полюбопытствовать… Исключительно в теоретическом плане… Вот если бы ты очень сильно желал кому-то смерти, но сам не мог бы… гм… это сделать. К кому бы ты обратился?
— Вы знаете, Герман Густавович, — задумавшись лишь на минуту, выдал Карбышев. — Я не один год служил в жандармерии… Да, ваше превосходительство, уже служил. Полковник Киприянов днями подписал мой рапорт об отставке…
— Я надеюсь…
— Нет-нет, ваше превосходительство! Я счел необходимым оставить государственную службу, с тем, чтобы иметь возможность всеми силами помогать вам. Если вы не…