— Коко? Что-то ты сегодня особенно… — наконец покачал головой Александр, когда гвардеец ретировался, и двери за собой захлопнул. — Не ожидал, что ты решишь составить нам компанию в завтрашней охоте.
— Да какая на… охота, Саша! Князь Долгоруков доклад из Москвы прислал. Эти… совсем там… Подобного скандала еще никогда не бывало. Это превосходит всякое воображение! Никакие увещевания на них не действуют! Непрерывно заседают! Генерал-губернатор приказал офицерам полков находиться при казармах и вынуть ружья из арсеналов. Теперь испрашивает дозволения разогнать Дворянское собрание силой.
Не трудно было догадаться, о чем шла речь. Еще в середине января Московское Дворянское собрание отправило в столицу так называемый адрес «О созвании выборных людей от земли русской», в котором было четко сформулировано требование создания в государстве представительного органа для дворянства. А чтоб это коллективное письмо не утонуло в какой-нибудь канцелярии, копию напечатали в «Московских Ведомостях». «Правда будет доходить беспрепятственно до вашего престола, и внешние, и внутренние враги замолчат, когда народ в лице своих представителей, с любовью окружая престол, будет постоянно следить, чтобы измена не могла никуда проникнуть…» кроме прочего писалось в послании, и ближайшее окружение императора взвыло от ярости.
— Я днями отправил туда Валуева, — выдохнул дым государь. — К его голосу они должны прислушаться! Впрочем, об этом потом, Коко. Ты знаком с господином Лерхе?
— Ха! — гаркнул князь, и в два огромных шага оказался рядом со мной. Естественно, к тому времени я уже стоял, скрючившись в поклоне. — Так вот он каков, засранец! Явился о прожектах своих доложить? Ты, Саша, его слушай! Я узнавал. У этого сударя рука царя Мидаса. Все к чему касательство имеет, в золото превратиться норовит. Редкий талант! Михаил Христофорыч о его выкладках для прожектов говорил. В пример иным ставил.
— Слишком много в нем непонятного, — потер глаза царь. — И в химии у него поразительные успехи, и в оружейном деле. И гражданское правление при нем как часы заработало. И повоевать успел, и сына мне спасти. Подношения берет, и тут же дома для чиновников строит… Карта еще какая-то у него есть чудесная…
— Ну и чего? — сделал вид, словно не понял, Константин. — Радовался бы. Не оскудела земля русская. Хоть один что-то делает…
— Он только что признался в связи с масонской ложей, — фыркнул Георг.
— Ну и чего? — повторился генерал-адмирал. — Великое ли дело – десяток идеалистов, мечтающих о всеобщем благолепии. Они и ранее, при дяде еще в уставах писали… Что-то вроде: «Главнейшей же целью Великая ложа почитает для себя в усовершенствовании благополучия человеков исправлением нравственности, распространением добродетели, благочестия и неколебимой верности государю и отечеству и строгим исполнением существующих в государстве законов». С декабристами бы не якшались, никто бы их и не трогал. Только наш господин Лерхе такой же масон, как я – наместник апостола Павла.