Сентябрьское солнце, будто устав за лето, не торопилось приступать к своим обязанностям: в воздухе по-прежнему ощущалась ночная сырость, а тени, пересекавшие тропинку, казалось, отбрасывались не росшими по обочинам чахлыми кустами, а некими, достававшими до неба гигантами. Поежившись, Амалия сунула руки в карманы куртки — пальцы нащупали подобранные в день отъезда каштаны. Ну, как нарочно… Потихоньку она выбросила один — шедший впереди Михаэль сразу остановился.
— Что это было? — повернувшись, спросил он.
— А-а… — Амалия растерянно перекатывала между пальцев второй каштан и вдруг неожиданно выронила его на землю.
В глазах Михаэля промелькнуло странное выражение, однако он ничего не сказал и молча двинулся дальше.
«Что я натворила… — обмерла Амалия. — Впрочем, нет, все это, конечно, ерунда, — тут же спохватилась она, машинально подбирая орех, — мужчины, слава Господу, ведь не настолько сентиментальны, чтобы переходить на символы и связывать весну и цветущие деревья с любовью, а созревшие плоды, которые случайно выпадают из рук, с разрывом…»
«Разрыв»… Амалия мысленно отмахнулась от этого, пусть и не произнесенного вслух слова. И все же ощущение, что едва наметившаяся трещинка в отношениях с Михаэлем продолжала неумолимо увеличиваться, не покидало.
«Хоть бы оглянулся…» — с тоской подумала Амалия и вдруг словно очнулась: да с ума она сошла, что ли! Они в чужой стране! Возможно, в доме купца уже обнаружили ее исчезновение (да не возможно, а наверняка!) и пустились в погоню, а она тут со своими… Ну, до нежностей ли сейчас — унести бы ноги! Кроме того, они с Михаэлем почти не знакомы: это она, Амалия, постоянно думала о нем, и он стал для нее как родной — Михаэль же чуть ли не каждую минуту рисковал. До нее ли ему было? Хорошо еще, не забыл совсем. К тому же, с чего она взяла, что он доволен ее приездом: небось, думает, возись с ней теперь…
Поглощенная своими мыслями, Амалия почти перестала обращать внимание на окружающий пейзаж. То есть кое-что она, естественно, замечала: например, тропинка все время шла в гору. Глаза невольно задерживались на отдельных деталях — на необычной формы валуне, на усыпанной фиолетовыми цветами поляне. Но Амалия тут же о них забывала, потому что была полностью сосредоточена на Михаэле. Ее занимала сейчас одна интересная мысль. Или наблюдение… Как ни назови, но объяснения этому феномену пока никак не находилось.
С одной стороны, человека, ради которого Амалия совершила поистине безумный поступок, вроде бы и не существовало: он был создан силой воображения влюбленной женщиной взамен почти забытому, но не незабываемому; и сейчас этот придуманный образ, к ужасу Амалии, разрушался буквально с каждым словом, движением, с каждым взглядом. С другой же стороны, настоящий Михаэль казался настолько… Впрочем, слова не могли передать всего, что чувствовала, глядя на идущего впереди мужчину, Амалия. И если она вдруг его потеряет…