Карлос не боялся дальнейшего развития событий и отступать или сдаваться вовсе не собирался — просто трезво оценивал сложившуюся ситуацию. Здесь, на отрезанном от остальной земли острове, власть Нечистого превращалась практически в абсолютную. И все же Карлос надеялся. Надеялся на везение, на чудо, на Михаэля, который, наверняка, уже спешил на помощь; пусть не удастся выстоять, так, возможно, получится потянуть время. По крайней мере, пока адепты приходят в себя, а сам Дэвид находится здесь, десантников никто не тронет…
— Никак ты забыл родной язык? — теперь в голосе Нечистого уже послышалась досада.
— Да нет — только говорить нам с тобой не о чем.
— Неужели? — мгновенно оживился Дэвид. — Ведь мы знакомы столько лет.
Карлос усмехнулся.
— Знаю-знаю, ты думаешь, я иронизирую. Но сегодня я действительно убедился: тебя есть за что уважать. Не первый раз, кстати, но до сегодняшнего дня я все еще думал, что смогу тебя подчинить, что с тобой можно не считаться…
«Ты и сейчас так думаешь…»
За обещаниями и лестью, наверняка, последуют предложения, потом угрозы… Карлос не ошибся: исчерпав все доводы, Нечистый поднялся и принялся нервно ходить по камере.
— Ты забываешь об одной очень важной детали, — наконец, приступил он к изложению последнего довода. — Раньше у тебя была целая вечность, но теперь… — во взгляде Дэвида появилось почти сочувствие, — теперь у тебя осталось лет двадцать пять… или даже меньше! Провести их в подвалах Мануна… — Нечистому вдруг словно надоел взятый им же самим слащавый тон: — Ты останешься здесь, пока не сдохнешь! Нет, ты останешься здесь навсегда: вот на этом самом месте, — он даже притопнул ногой. — Я прикажу вырыть могилу, и ты будешь смотреть на нее все те годы, что тебе остались…
«Так, теперь истерика…» — констатировал про себя Карлос.
Дэвид будто в очередной раз проигрывал тщательно отрепетированный спектакль. Впервые Карлос, дрожа от страха, наблюдал его в семнадцать лет, затем, с некоторыми нюансами, две недели назад — когда Нечистый в теле С'каро исполнял его перед Михаэлем; и наконец, сейчас.
И снова — ирония судьбы! — Карлос ничего не мог поделать. Отец Небесный! Если бы это представление происходило месяц назад… Дэвид не успел бы даже ничего осознать, как уже валялся бы на полу с переломанной шеей…
Карлос посмотрел на свою руку, лежавшую на подлокотнике: пальцы чуть заметно дрожали. Проклятая слабость. Тогда, в семнадцать, он был слишком молод, теперь же — слишком стар и слаб: против Дэвида ему, скорее всего, не выстоять и нескольких минут. И все-таки… Не в силах остановить разыгравшееся воображение, Карлос снова и снова представлял, как бы расправился с продолжавшим энергично жестикулировать Нечистым. Или все же попробовать?