— Ну? Что теперь?
Ретто открыл бутылку, сделал глоток. Закашлялся.
— Тьфу, дьявол! Бехард, что за дерьмо ты заказал? Впрочем, как раз то, что надо!
Он глотнул ещё. Напиток обжёг горло во второй раз, но Ретто отметил, что уже начинает привыкать к дешёвому алкоголю. Выпить сегодня было просто необходимо. Но теперь пора за работу. Ретто запер дверь и глянул на Эдди. Тот с детской непосредственностью изучал искусственный член. Но отложил «игрушку», ожидая приказов хозяина.
— Бехард, ложись, — велел Ретто, кивнув на кровать.
Киборг с недоверием нахмурился, но подчинился. Когда рядом улёгся Донор, Бехард подскочил.
— Эхеей! — покачал он головой, — я что, по назначению снял комнату в борделе?
Он скорее злился, чем шутил.
Ретто улыбнулся с довольным видом. Больше всего ему нравилось разъяснять принцип действия живой панацеи на двух ногах.
— Наверное, ты подумал, что Эдди — мой ассистент? Нет, он — лекарство!
— Что? — скривился киборг.
Ретто коротко и в общих чертах поведал особенности строения Донора. Тем временем плечо Эдварда уже полностью исцелилось, и о страшной ране напоминала лишь обожжённая по краям дыра в рукаве замызганной, некогда белой футболки.
— А ещё, — продолжал Ретто, — Эдди способен исполнять функции идеального биологического фильтра. Он заберёт твою кровь, пропустит через себя и вернёт обратно уже совершенно чистой от токсической дряни.
— Хм. Будете мне сказки рассказывать! — киборг почти встал, но Ретто рявкнул:
— Ляг!
Киборг замер. Эдвард мягко коснулся кончиками пальцев его руки, потом настойчиво, но плавно уложил его на спину и устроился рядом.
— Будет немного неприятно. Но я заберу твою боль.
С этими словами он прикоснулся пальцами к шее Бехарда — как раз под челюстью, где проходили крупные артерии. Киборг едва заметно вздрогнул.
Ему показалось, будто к его шее присосался десяток пиявок. По телу пронёсся холодок. Пульсирующе-давящее ощущение действительно было неприятным, но в данный момент киборг был вынужден терпеть всё что угодно. Ломка становилась всё сильнее, и скоро он утратит контроль над собой. К удивлению Вина, его тело начало подёргиваться, и он напрягся, пытаясь совладать с начинающимися судорогами.
— Расслабься, не противься мне, — прошептал Эдвард, и Вину показалось, что он слышит сразу несколько разных голосов, говорящих в унисон.
Эдвард смотрел на него, словно изучая, отрешённо улыбался и едва заметно хмурился. Вин понял, зачем нужно было лечь — у него начала так сильно кружиться голова, что он непременно упал бы, если бы остался на ногах. К горлу подступила тошнота, но приступ рвоты удалось сдержать.