– Дэс, она ушла. Открывай глаза, – попросила мужа с замирающим сердцем, осторожно проводя пальцем по его заострившейся скуле.
– Я боюсь, – выдавил он хрипловато и сглотнул, – боюсь, что это окажется неправдой. Я на самом деле мало помню из того, что случилось за последнее время.
– Дэс… – не выдержав, я крепко обняла голову любимого, прижала к груди, и его слабые руки тут же сомкнулись на моей талии. – У нас с тобой клятва на крови, на полное откровение. Открой щиты хоть немного, и все поймешь.
– К сожалению, он прав, тот колдун, – с раскаянием тихо выдохнул мне в плечо муж и слегка потянул меня вниз, так, чтобы я увидела его наконец-то распахнувшиеся глаза.
А в них смешались тревога и нежность, счастье и неверие, и губы Дэса то расползались в хмельной улыбке, то изгибались по-детски изумленно.
Я засмотрелась на него, восхищаясь и тихо тая от нежности. Ведь как ни любил меня Дэс до плена, он никогда не позволял себе раскрываться настолько откровенно, до донышка, не скрывая ни малейшего сомнения или надежды.
– Таресса, – его шепот звучал лучшей музыкой, а нежное сияние глаз казалось самым ярким салютом. – Я так счастлив. Но должен кое-что сказать… Ты не обидишься?
– Тсс… – приложила я палец к его губам. – Не нужно ничего говорить, я знаю, что тебе нужно сейчас лежать и выздоравливать. И сама хотела тебя попросить – не стесняйся, если тебе что-то нужно, просто скажи. Как только захочешь отдохнуть, я уйду, рядом есть свободная спальня. Захочешь искупаться – сам не ходи, Терезис поможет, кушать или пить – вот звонок.
– К сожалению, – огорченно нахмурился он, – несколько дней мне действительно нужно остерегаться слишком сильных эмоций – я же чувствующий, иначе способность эмпата сгорит. Но хочу признаться – и того, что я чувствую сквозь щиты, достаточно, чтобы понять: еще никогда в жизни я не был так счастлив.
– И я тоже хотела многое сказать, но лучше подожду, пока ты поправишься. А как только сможешь ходить, мы будем выводить тебя в садик. А еще мне рассказали, что тут есть калитка к тропе, ведущей к морю. Здесь лето и море должно быть теплое.
– Я смутно припоминаю, – задумался он. – Море, песок, и в волнах три девушки – черненькая, рыжая и золотоволосая… самая красивая.
– А кто-то подсматривает за ними со скалы, – развеселилась я. – Это было, когда ковен подарил мне остров, а вы с Тером приготовили мне сюрприз. В нашем мире сейчас зима – правда, на островах она очень мягкая, Хенна сказала, в конце января начнут цвести гиацинты. А наш с тобой цветок, мирабилис, расцветет не раньше марта.