Нажав на нужную кнопку, я записала короткое голосовое сообщение:
– Монор! Как освободишься, тащи свою белобрысую задницу в нашу штаб-квартиру. В столовую можешь не идти, еда будет. Попробуй не придти – покусаю! – закончив говорить, отправила сообщение адресату с ехидной ухмылочкой. Напою его сегодня до поросячьего визга. Это будет моя маленькая месть за то, что на вчерашней тренировке подстрелил меня в самом конце и опять тащил через весь флот на своём плече, словно куль с мукой. Кстати, штаб-квартирой я называла свою комнату. Друзья уже без приглашения могли ввалиться ко мне всем скопом или поодиночке, что происходило каждый день. Поэтому и штаб, раз в нём все собирались.
Заехав в столовую мы набрали еды и попросили пролетающего мимо робота налить нам во что-нибудь сладкого напитка. Что-то типа компота, может даже сока, я не вникала. Прихватив заодно и стаканы, направились уже ко мне.
Делясь впечатлением трудного дня, мы накрыли на стол и стали ждать парней. Ребята не заставили себя долго ждать, объявившись на пороге с двумя полтора литровыми бутылками спирта и едва заметным озадаченным выражением на лицах.
В процессе первого тоста я просветила друзей о ещё одном свойстве спирта кроме технического назначения. Туманно поделилась информацией о последствиях и, заставила выпить всех одновременно залпом, а после закусить. После третьей народ расслабился, перестал настороженно косить глазами в сторону бутылки и стаканов. После пятой у нас завязался спор, выживет ли эзвен, если ему оторвать все лапы и крылья. После восьмой я всем призналась в любви, а потом долго объясняла что это такое. В конце лекции друзья заверили меня во взаимности моих чувств, после чего я их душевно облобызала и опять же, пришлось объяснять, зачем я это сделала, и что это значит. Потом я уже запуталась в счёте выпитого и решила, что это не важно. Душе захотелось музыки и я начала петь, пока меня не остановил Монор, сказавший заплетающимся языком:
– Евва…у тьбя что-то болит?…ик…тк жутко кричишь…
Я заподозрила страшную истину, что у меня нет ни слуха ни голоса, зато вспомнила, что у меня есть круглый. Уж он-то точно петь умеет, заодно и подыграет сам себе.
– Друззя, иа покажу вам шш ткое ммузыка! – воскликнула я, стараясь стоять ровно и, кинулась на поиски круглого с воплями:
– Круглый, выхди! Ик… Выходи, подлый трус! …Мне нужна музыка! Ик…Круглый, ну ты где!? – металась я по комнате и даже заползала под кровать, под которой пряталась Мурка, правда я так и не поняла от чего, и потащила её за хвост на свет божий. Она почему-то выходить не желала и, скребя когтями по полу, сдирая с него тонкие стружки, верещала русским благим и трёхэтажным… Я прониклась и даже покраснела, после чего решила оставить кошку в покое дальше от чего-то прятаться под кроватью. Друзья смотрели на мои телодвижения с непонятным выражением на красивых, но пьяных манакрских лицах. Что-то отдалённо напоминающее жалость, а возможно мне это только показалось, поскольку в этот момент я вспомнила, что ещё не смотрела ящик с нижним бельём. Туда я и метнулась и с радостным вскриком : – Ага! – нашла почти слившегося с моими трусами круглого. Встряхнув робота, я обозвала его извращенцем и приказала что-нибудь сыграть. Железка не подавала признаков жизни, тогда я от души приложила его пару раз о стену, после чего внезапно заиграла какая-то ритмичная музыка, от которой руки-ноки рвались в пляс.