Зрители всех возрастов исходили восторженным ревом. Ученики моей школы окончательно забросили уроки; все светлое время либо глядели медвежьи представления, либо, ожидая их, дежурили возле уздяковского двора. О медведе единодушно говорили: не зверь, а клад, золотой прииск.
Время было весеннее, самое, пожалуй, обильное на враждебные встречи медведей с людьми. Медведи выползали из постоянных зимних берлог, искали временные на лето, были тощи, голодны, злы. Взрослые, немного откормившись, заводили новые семьи, мелюзга училась жить отдельно от родителей. И люди, будто назло медведям, постоянно суетились в лесу - на вырубленных зимой делянах корчевали пни, собирали и жгли вершинник, сучья, старый валежник, готовили поляны под покос. Огонь дико метался по лесу и сильно досаждал медведям - сжигал у них пристанища и лежки, съедобные травы и коренья, распугивал диких зверей и птиц.
Ванькин Сынок жил в деревне, вдали от лесных медвежьих тревог, слышал только малопонятную человеческую речь и был вполне спокоен. Но вот в одну из ночей к нему во двор донесся родной медвежий зов. В тот же миг Сынок перемахнул через изгородь и помчался на зов, будто не было у него ни пятилетней жизни среди людей, ни кругосветного путешествия, ни людских плясок и фокусов. В нем проснулся бывший словно в долгой спячке лесной, вольный зверь.
Утром Ванька пошел искать беглеца по следу. След был отчетливо виден до лесной опушки, там перепутался со следами другого медведя и вскоре потерялся совсем в лесной чащобе.
"Погуляет и вернется", - решил Ванька про беглеца. Но проходил день за днем, а Сынок не возвращался. Тогда Ванька широко объявил, что потерялся медведь в ременном ошейнике с большой медной бляхой, где крупно выбито имя зверя - Сынок. Просьба ко всем, кто встретит его, не убивать, а сообщить хозяину.
После этого к Ваньке поползли разные слухи от лесорубов, обходчиков, грибников.
"Видели такого медведя в паре с другим".
"Лез такой медведь нахально к костру, к артельному котлу. Прогнали холостыми патронами".
"Снова видели медвежью пару. Лезли в продуктовый склад. Одного убили. А тот, что в ошейнике, удрал".
И еще несколько раз: "Видели с ошейником. Подходил близко к жилью, грозно рычал, но вредного ничего не сделал".
А потом все замолкло, всем стало не до медведей: пошли пожары. Они бывали каждое лето, особенно в сенокос и жатву, когда дома оставались одни ребятишки. Но в этом году пожары разыгрались на редкость сильно и начинались чаще всего по ночам с гумен. Было похоже, что поджигают, может, вольно, может, и невольно бездомные бродяги, непрошеные ночлежники. В деревнях усилили охрану. Тогда пожары перекинулись на ометы соломы в полях, на зароды сена в лугах.