Уносишь ты меня, скажи куда…
Рядом с «Москвичом» пацаны играли в футбол на поле с самодельными деревянными воротами без сеток.
– Это – немецкий дот, – сказал Юра. – Сокращенно от «Долгосрочная огневая точка». Наши наступали оттуда, из-за Днепра. – Он показал рукой. – Таких дотов несколько штук осталось по всему городу…
Оля придвинулась ближе к Юре, положила голову ему на плечо.
– Когда у тебя закончится сессия? – спросил Юра.
– В конце июня должна… Потом месяц практики, а в августе – каникулы.
Игра остановилась. Два пацана стали драться.
Остальные, обступив их, наблюдали. Один упал на траву, второй молотил его ногами.
– А я возьму в августе отпуск, и мы поедем на море, – сказал Юра, – в Крым…
Юра обнял Олю за плечи. Игра продолжилась, пацаны снова забегали по полю. Со стороны речного порта плыл буксир, тянул за собой баржу. Низко летел самолет-«кукурузник».
Послесловие к изданию романа Владимира Козлова «1986»
Автобиография реальности
Владимир Козлов вошел в литературу начала 2000-х буднично и непринужденно – словно толкнул плечом входную дверь в подъезд. Вышедшие одна за другой книги «Гопники», «Школа», «Варшава», «Плацкарт», «Попс», повествующие о жизни провинциальных советских подростков, ставших «потерянным поколением» граждан развалившейся империи СССР, принесли писателю заслуженную популярность как в молодежной среде, так и в кругу искушенных интеллектуалов.
Одних читателей привлекают аутентичность и яркий бытовой колорит текстов Козлова, умение точно схватывать детали повседневности; других впечатляет достоверность и беспощадность изображения российских реалий; третьим нравятся естественность поведения и живость языка козловских персонажей. Кто-то любит прозу этого автора, ностальгируя по советскому прошлому и предаваясь юношеским воспоминаниям, кто-то читает ее в целях знакомства с неизвестными либо пока неизведанными сторонами жизни нашей страны, а кто-то – ради погружения в атмосферу субкультурных групп и неформальных объединений, часто изображаемых в произведениях писателя.
Козлов – литературный коллекционер бытовых вещей и протоколист реалий эпохи СССР. Советские вещи – отдельные и самостоятельные герои, полноправные действующие лица его романов и рассказов. Как никакой другой, этот автор доложит вам внутреннюю и внешнюю политическую обстановку, допустим, мая-85, выдаст программу телепередач на июнь-90, напомнит порядок российских цен декабря-93 и компетентно поведает о вкусовых свойствах жевательной резинки «с Незнайкой» и ее оценках советскими школьниками в сравнении, скажем, со жвачкой «Кофейная» той же фабрики «РотФронт».