– А ты узнал, кто забирает мои сообщения?
Ты закуриваешь, смотришь на меня.
– Да, мы это знаем… но пока я не имею права говорить тебе… Ну, на сегодня у нас с тобой все… А теперь уходи, я жду другого человека, и нельзя, чтобы он застал тебя здесь.
Не в лучшем настроении я покидала квартиру. В голове теснилось множество вопросов, но не было времени отыскивать на них ответ. Да мне бы это и не удалось – я ведь лишь одно из действующих лиц, а не режиссер постановки.
Я был очень недоволен тобой. Ты едва не свела на нет нашу кропотливую работу последних недель. А если бы в ту минуту пришли за конвертом и обнаружили тебя в кабинете? Что бы ты стала говорить? Конечно, у связного возникли бы подозрения – и кто знает, как бы тогда обернулось дело?
Мы установили в кабинете скрытую телевизионную камеру, и поэтому, едва ты вошла, мы увидели тебя на экране, увидели, как взволнованно ты осматриваешься вокруг. Чуть не уронила письма… Со всех сторон ощупала ящик для почты, а мы-то держали его в такой стерильной чистоте, рассчитывая получить отпечатки пальцев того, кто явится за конвертом.
Немного спустя после того, как ты приходила второй раз, на экране появилась женщина, которая обычно убирает помещение. Вот она направилась к ящику, и, увидев, как она перебирает конверты, я чуть не подпрыгнул от радости. Значит, не напрасно мы затратили столько труда. Женщина спокойно спрятала письмо в карман и как ни в чем не бывало принялась за уборку. На видеофото она вышла очень отчетливо. Безупречное доказательство. Но головоломка пока остается неразгаданной.
Сегодня твое поведение еще раз подтвердило, насколько ты еще незрела. Именно поэтому ты и впуталась в заговор против собственной родины – не по убеждению, а по политическому недомыслию.
Ты стала слишком ранима. Я замечаю, как ты реагируешь даже на мой тон. В этом есть свои преимущества, но это и плохо. Ты не должна так сильно зависеть от меня. Я тоже могу ошибиться. И у меня есть свои будничные дела, свои повседневные заботы. А ты выделяешь меня среди остальных. Тебе, наверное, кажется, что вся моя жизнь только и состоит из таких вот встреч, как наши с тобой, где я даю указания, выслушиваю, обращаю внимание, определяю план работы и объясняю, как его осуществить.
Ты не понимаешь, что наша работа – это обычная работа, такая же, как и любая другая, может, в ней больше риска, может, она тоньше другой, но все равно это работа. И достоинства, которые ты обнаружила во мне, есть и у многих других. Просто раньше ты не умела их видеть. Плохих, очень плохих друзей ты себе выбрала.