– Это да, – закивал Фрейднур. – Мы-то, это да!
Ла Валетт вернул в ножны метательный клинок и потянулся за музыкальным инструментом.
Пипин бросил на комиса испепеляющий взгляд, но промолчал и, отвернувшись, снова преклонил колено перед юным Дагобертом.
– Сергей, вы что же, ему верите? – спросила Женечка.
– Хороший вопрос, невольно чувствую себя почтенным коллегой-психологом на конвульсиуме, в смысле, консилиуме. Верю ли я Пипину? Да как себе!
– Ему действительно можно доверять, как вам? – в голосе девушки слышалось нескрываемое удивление.
– Евгения Тимуровна, дорогая моя коллега, мне, конечно, лестно узнать, что мне, по-вашему, вообще можно доверять, но, заметьте, я ничего такого не говорил.
– Но как же?! – возмутилась Женя. – Вы же сказали: можно верить, как вам.
– Правильно. А я бы в такой ситуации постарался найти лазейку, чтобы подставить вражину злого под ближайший карающий меч или ломающий щит – ну, шо-нибудь такое. И скорее всего, мне бы это удалось. Так что волчья верность – до первого леса, а мы, стоит заметить, прямо в нем и находимся. Пока что этого зверя мы держим за уши, но отпускать и гладить по шерсти, а тем более против, не стоит. Еще вопросы есть?
– Нет, – четко ответила Женя.
– Тогда слушаем и аплодируем. Главное, шоб Пипин Батькович от полноты душевных переживаний не забыл в присяге упомянуть чего-нибудь важного, а потому навострим уши на эльфийский манер.
Слова присяги смолкли над поляной и были встречены единогласным: «Да будет так!». Дагоберт простер свою правую руку над головой коленопреклоненного майордома, утверждая свою беспредельную власть над недавним заклятым врагом.
– Эх! – задумчиво протянул Лис. – Нет здесь живописца, а лучше фотографа, шоб запечатлеть этот знаменательный для всего цивилизованного человечества миг. Ну, да ладно, Бастиан, ты все рассмотрел?
– Конечно, мастер Рейнар.
– Вот и славно, вот и замечательно. Тогда – шо замер, как февральский сурок на морозе? Быстренько слагай балладу, к концу недели все франкские земли должны знать о присяге вельможного Пипина Геристальского законному наследнику.
Будущий герой баллады метнул на Лиса недобрый взгляд. Соображал он быстро, и потому хорошо понимал последствия распространения среди народа такого шедевра инородного творчества.
– Я уже слагаю, мастер Рейнар, – склонил голову менестрель.
– Вот и умница, потом мне покажешь, может, какие строфы придется петь в особых случаях.
– Это в каких особых?
– Это для особо продвинутой публики. Оно ж, может, не всем стоит знать, с чего вдруг доблестный Пипин проникся мыслью спешно мчаться в лес на присягу. Как он тут колени преклонял. Ну, в общем, сообразишь, не маленький.