- Максим!.. Боже мой, Максим!.. Как же я люблю тебя!.. Люблю... Родной мой!..
Тихие взволнованные слова слетали с ее губ, и тепло ее шепота щекотало мою щеку. Сердце радостно замирало в груди. Я коснулся губами ее гладкого, мокрого от воды, плеча, чувствуя неодолимое желание раствориться в ее теле всем своим существом.
- Радость моя!.. Любовь моя!.. Ласточка... Нежная моя... Ласковая...
На мгновение я заглянул в ее затуманенные глаза и осторожно поцеловал ее, заглушая трепетные слова, слетавшие с ее губ. Этот поцелуй показался мне самым прекрасным, о чем только можно было сейчас мечтать. Свежесть весеннего утра, дурманящий аромат цветов, ночные грезы - все смешалось в этом поцелуе, наполняясь новым смыслом, новыми ощущениями. Я обнял Юли за плечи, сильнее прижимая ее к своей груди. Она едва слышно застонала. Казалось, больше ничего не существовало вокруг, и даже время остановило свой бег, замерло, боясь помешать нам. Неуверенными, словно в забытьи, пальцами она перебирала мои волосы, все больше склоняя голову на бок и прижимаясь ко мне.
Вдруг в тишину ворвался какой-то чужой звук. Нет, это был уже не шелест волн о прибрежный песок. Звук был тоньше и протяжнее. Юли медленно открыла глаза, неохотно отрываясь от моих губ. Повернув голову, она бросила лениво-томный взгляд в ту сторону, откуда доносился шум. Я тоже посмотрел в ту сторону, чувствуя легкую досаду.
У горизонта, разрезая кромку воды и победно возвышаясь над пенными волнами, мчался одинокий блинд. Два или три человека сидели в нем. Было плохо видно, но, похоже, катер направлялся в нашу сторону, именно к этой части берега. Юли села на песок, обхватив руками колени. Посмотрела на меня. В глазах у нее застыло огорчение. Я снова посмотрел в сторону приближающейся лодки. Блинд, дойдя примерно до середины озера, неожиданно резко развернулся, поворачивая на восток. Мы с Юли вздохнули с облегчением, но прежняя идиллия была уже нарушена.
На востоке, в зарослях тростника, взлетали сотни всполошенных птиц, оглашая окрестности громкими криками. Они держались очень низко над водой, устремляясь на юг. Я с грустью следил за их полетом. Юли легла рядом на песок. Тихо позвала:
- Максим!
Я обернулся к ней. Некоторое время она, молча, гладила мою руку, следя за своими движениями. Потом подняла ко мне лицо, с надеждой спросила:
- Ведь мы всегда будем вместе, правда? Всегда, до самого конца?
Я бережно взял ее руку и по очереди поцеловал теплые пальцы.
- Всегда!
глава шестая
ПОТУСКНЕВШАЯ ТУШЬ
Утро выдалось на удивление прохладным. Густой туман наползал со стороны Открытых Оранжерей, стелился между деревьями, обволакивая тело сырой испариной. Клены в аллее около дома, в котором я жил, выплывали из белесой стены тумана неожиданно - величественные и немного мрачные. Набухшая от влаги листва казалась черной, и тем резче стали первые следы надвигающейся осени: золотисто-рыжие опалины были видны тут и там в густых кронах. Все это так не походило на вчерашнюю весеннюю сказку, разливавшую ароматы цветов в Садах Любви. Невольная грусть проникла в сердце, но я отогнал ее от себя, вспоминая о Юли.