Вглубь, в позолоченную
высь
Расчищенного к Пасхе
неба.
И гнезда птичьи
завились,
И плыл с пекарни запах
хлеба...
Земля вот-вот вздохнет
травой,
А сердце - нераскрытой
тайной.
Как хорошо, что мы с
тобой
Так долго жили на
окраине.
Имперских будней
круговерть
Нас не лишила
созерцанья.
Христос Воскрес! Иссякла
смерть!
И обновилось мирозданье!
- Душевно, - оценил
Егорыч.
- Но, честно говоря,
наступило какое-то странное время. Стихи никому не нужны, кроме девчушек,
которые ожидают встретить принцев. Уроки литературы в школе превратились в математику,
где каждая строфа проверена алгеброй. Знаешь, я посещал уроки в разных школах,
и в каждой следующей я знал, что скажет о том или ином стихотворении
учительница. Как под копирку! Главное - они знают, как и почему писал Пушкин! Я
всю жизнь пытался понять - и не смог, а они знают! Это в учебниках написано.
Вплоть до того, какие движения души и мысли при этом были! Кстати, я сам
преподавал литературоведческий анализ текста. Я тоже приложил к этому руку...
- Успокойся, Павел. Все
не так просто. Стихи? А почему вообще перестали читать, если еще десять лет
назад охотились за книгами? Почему полки книжных магазинов заполнило чтиво, а
не литература, которой так жаждал народ? Демократия? Законы рынка? Пятнадцать
лет назад тираж журнала «Наука и жизнь» превышал три миллиона! В нагрузку к
нему по подписке навешивали журнал «Коммунист» или «Правду»! А сейчас он
мизерный тираж с трудом выдерживает. Я полагаю, это тоже один из признаков
Конца Света. Помнишь наш разговор в гостинице «Кристалл»?
- Как не помнить. Я,
кстати, хотел тебя спросить, что за англичанин тогда сидел с вами? Весь такой
расфуфыренный, вальяжный...
- Истмен, Джордж Истмен,
- не дал договорить Павлу Егорыч, - чистокровный денди, кичливый и заносчивый,
якобы представляет здесь интересы «БиПи», имея под задом мощный пакет акций.
Они с канадцами, типа, дружат, а по большому счету, ревностно подсиживают друг
друга. А этот «лорд в первом колене» пытается всеми правдами и неправдами через
подставных лиц завладеть перспективными нефтяными территориями. Типа -
вкладывает в геологию. Озабочен грядущим энергетическим кризисом. Нам-то что.
Они когда увидели, на каком оборудовании мы до сих пор работаем, у них был шок.
- Ты знаешь, мне тогда
показалось, что он вполне понимает русский язык, - задумчиво предположил Павел.
- Да запросто. Темные
ребята. Мы при них только материмся открыто. А те кивают со своими каменными
улыбками на лощеных фэйсах или требуют ледяным голосом выполнения работ строго
по технологиям и мировым стандартам. Мы делаем вид, пока они смотрят, а когда
уезжают, снова сваебоем гвозди заколачиваем, потому как по-другому у нас
нельзя. Им этого никогда не понять. И то радует, что наши работяги перестали
перед ними пресмыкаться, как в начале девяностых. Но вот в одном к ним нет
претензий: платят всегда вовремя и платят куда больше, чем наши. Да еще и
пристально следят за соблюдением техники безопасности. Правда, это как раз
понятно, боятся лишнего повода, что их отстранят от нефтяных титек. Ты же
слышал, небось, как Вэ-Вэ непрозрачно намекнул, кто и на каких условиях должен
добывать на нашей территории наши ресурсы.