- Как скажешь. - На
минуту Вера задумалась, но все же решилась добавить: - Для тебя я тоже сделаю
все, чтоб тебе до конца жизни уже не пришлось нигде и никому служить.
- Догадываюсь, -
благодарно улыбнулся Астахов, - но служить я привык, как дышать.
- Дальше будет уже твое
дело.
- А вот мое дело, это
интересно, давно мечтал открыть свой клуб единоборств.
- Тебе и карты в руки. И
спасибо...
- Не за что...
5
Вечером Вера привезла
Словцову листы факсов. Не комментируя, положила на стол в гостиной. Павел
прочитал их, понимающе поиграл бровями и спокойно заявил:
- Мне кажется, я знаю
продолжение этого романа.
- Со мной не поделишься?
- Сначала с бумагой.
- Это что, игра такая, в
пророка?
- Вера, упаси Бог! Я
вообще ни на что не претендую. Но если раскрывать все тайны творчества, оно
просто потеряет смысл. А пишу я больше для того, чтобы чем-то занять себя.
Вера вдруг поймала себя
на совершенно отвлеченной мысли и, сама не зная зачем, высказала ее:
- От тебя сегодня не
пахнет больницей...
- Полчаса отмокал в
душе. Лиза помогла мне заклеить пластыри куском полиэтилена, доктор сказал, что
марганцовка доведет лечение.
- Лиза помогала?
- Да. Тебя что-то
смущает?
- Нет, ничего, -
ответила Вера, хотя вновь поймала себя на мысли, что, пожалуй, в этот момент
приревновала Словцова, хотя не имела на это никакого права. Что это за глупая
ревность? Ревность - это уже признак... чего?
Павел заметно
растерялся, но на выручку ему пришла бесцеремонная Лиза. Выглянув из коридора
кухни, она мгновенно срисовала ситуацию, да, по всей вероятности, еще и
подслушивала.
- Вера Сергеевна, да не
трогала я вашего поэта! Он сам пришел! И не мучайте себя ненужными
подозрениями, мне он нравится только как человек, а как мужчина - не в моем
вкусе.
- А мне нравится... -
сорвалось у Веры, и она попыталась тут же исправиться, - точнее, мне не
нравится, Лиза, что ты подслушиваешь и вмешиваешься в чужие разговоры.
- Не больно-то надо! Вы
бы еще перед микрофоном на радио беседовали. Сами знаете, какая в этой комнате
акустика - как в театре.
Повисшую в воздухе
неловкость помог снять впервые за долгое время включенный телевизор. Огромная
плазменная панель на стене, подчиняясь командам с пульта в руке Веры,
переключала программы. Павел просто сбился со счету. Антенна на крыше, похоже,
отличалась эфирной всеядностью. Вера же, проскочив, как минимум, три десятка
каналов, вернулась к новостям на Первом.
- Ну, чего они хотят? -
возмущенно прокомментировала она предыдущий винегрет. - Насилие,
безнравственность и глупость! И бредят при этом гражданским обществом! Больные
на всю голову! Вот смотри, и в новостях каждый день... - и осеклась.