С тех пор, как Полли была ранена, мама решила, что мне необходим телохранитель, следящий за каждым моим движением. Это просто душит меня.
— Он может отвозить меня туда по утрам и забирать в обед, — предлагаю я быстро. — Пожалуйста. Я не хочу быть единственной, у кого есть телохранитель. Это сделает меня объектом для придирок куда больше, чем любая другая причина.
Мама обдумывает это. Она смотрит на Себастьяна.
- Убедись, что приводишь её туда и обратно каждый день, без заигрываний.
— Да, Эмиссар.
— Я позвоню директору и договорюсь, чтобы какая-нибудь девочка составила ей компанию, — отвечает мама.
— Мне не нужен друг напрокат, — говорю я.
Мама смотрит на меня испепеляющим взглядом.
Существо на каталке рядом со мной шевелится, и я заставляю себя не обращать на него внимания.
Мама замечает, что у меня в руке все еще находится куртка Дарклинга.
- Где ты это взяла?
— Поменялась, — говорю я быстро. — Думала, что буду носить её в школу, чтобы не отличаться от остальных детей. — Отличная идея на самом деле!
— Моя дочь не станет носить одежду Бутцов.
— Мне будет трудно вписаться в коллектив. Я должна выглядеть как они, — говорю я.
Она открывает, было, рот, чтобы затеять спор.
— Да, пока не забыл! — говорит с преувеличенной жизнерадостностью Крейвен, когда проходит по лаборатории, достает из ящика стола баночку с таблетками и отдает мне: — Здесь достаточно лекарств, чтобы тебе хватило на месяц. Да, твой пропуск действителен для лаборатории; не стесняйся, приходи, когда захочешь, и я покажу тебе все оборудование. Добро пожаловать в команду.
Я взяла бутылочку с лекарством для сердца в руку. Я не должна настолько зависеть от белых маленьких таблеточек. Еще одна вещь, которая управляет моей жизнью.
На каталке Дарклинг внезапно вопит от боли, заставляя остальных Темных в клетках выть с ним в унисон. Крейвен берет с верстака деревянный кол и два раза погружает его в грудь существа, пронзая оба сердца. Он бьется в агонии несколько секунд, разбрызгивая кровь и слюни, после чего безжизненно падает на каталку.
— Неужели было необходимо убивать его, когда я стою так близко? — восклицает Себастьян, стирая со своей красной куртки слизь от Дарклинга.
— Я проявил гуманизм. Ему было больно, — отвечает Крейвен. — Акация убивает мгновенно. Лучше так, чем умирать Разъяренным.
Он смотрит на маму, которая отвечает ему ледяным взглядом.
Крейвен открывает металлический ящик, достает бледно-зеленую хирургическую простынь и накрывает мертвое тело Дарклинга. Кровь пропитывает материал, напоминая мне кровь отца, проступающую сквозь одежду…