— У него нет выбора, — отвечает она.
— Это какой-то садизм, заставлять Эша этим заниматься.
Дей ничего не отвечает. Ей и не нужно. Не то, чтобы это было впервые, чтобы Дарклинга принуждали охотиться на себе подобных. Это было обычной практикой во время войны для не обремененных моралью Дарклингов сотрудничать с Ищейками в обмен на еду и защиту.
Эш с Жуком уже рядом с комнатой искусств. Они тихо переговариваются друг с другом. Когда подходим мы, он поднимает на меня глаза.
— Мне жаль. — Не могу придумать, что еще можно сказать в такой ситуации.
Он грустно мне улыбается.
Дверь в класс искусств открывается и миссис Джеймс, непривлекательная женщина с дикими каштановыми волосами, приглашает нас войти. Класс внутри просторный и светлый с красочными картинами на стенах и шаткого вида глиняными скульптурами, стоящими вдоль полок. У меня сводит желудок, когда я вижу мольберты, окружающие постамент в центре класса.
Дей бросается к мольберту, а я опускаю свою сумку на следующий, рядом с ней, наблюдая краешком глаза за Эшем, чтобы посмотреть, где он собирается расположиться. Половина меня хочет, чтобы он выбрал место рядом со мной, вторая же хочет, чтобы он этого не делал. Я неистово гоню от себя первую мысль. Да что же со мной происходит?
Он выбирает мольберт на противоположной стороне круга, и Жук занимает место рядом с ним.
— Эй, милашки, это место занято?
Крис Томпсон одаривает меня улыбкой с высоты своего роста, темно-каштановые волосы падают на карие глаза. У него такой отстраненный взгляд, как будто он не с этой планеты. Его брат, Грегори, топчется позади него. Все сконфужены и непонимающе переглядываются.
— Эээ, нет, — говорю я.
Эш слегка поворачивает голову в нашу сторону.
Крис усаживается на место рядом со мной, пока Грегори сердито располагается рядом с Дей: разворачивает свой мольберт узкой стороной к ней и присаживается.
— Давай поменяемся местами, — очень тихо шепчет Дей.
Я представляю себе целый час, проведенный рядом с Грегори, в течение которого он будет приседать мне на уши и вещать о том, какая распрекрасная у меня мать и как он надеется «пойти по стопам своего отца и работать на правительство». Умора.
— Извини, — изрекаю я.
Дей громко пыхтит.
Миссис Джеймс хлопает в ладоши, привлекая наше внимание.
- Итак, класс, кто хочет быть нашей жертвой?
Я вжимаюсь в своё сидение. Ненавижу, когда люди смотрят на меня, особенно из-за моего операционного шрама на груди у сердца. Мама всегда ретушировала его на наших снимках, и я не могу винить её за это, он ужасен.
— Дей, почему бы тебе не побыть сегодня нашей моделью? — спрашивает миссис Джеймс с ноткой отчаяния.