— И он взбесился.
Больше Миранда не могла затягивать с признанием. Адам долго и кропотливо собирал отрывки и обрывки, складывая их в логическом порядке, но теперь хотел видеть всю картину.
— Он появился в офисе в конце рабочего дня, в пятницу… — начала Миранда. Ее голос стал отдаленным, словно Миранда говорила не о событиях своей жизни, а пересказывала чужое прошлое, изложенное на бумаге.
— Когда прибыла полиция? — спросил Адам после того, как Миранда закончила рассказ смертью Кейта и Дженнифер.
— Когда все было кончено. — Она сосредоточенно нахмурилась. — Ты спрашиваешь, когда полиция попала в здание или нашла нас?
— Когда нашла вас.
— Когда все было кончено, — повторила Миранда, — но позднее я выяснила, что полиция ждала внизу почти с самого начала. Один из секретарей сбежал и вызвал полицию. С ней была группа захвата, готовая к действию сразу же, после первого выстрела. Никто не знал, что делает Тобайес — стреляет куда попало, чтобы запугать нас, или действительно нас расстреливает, и потому полицейские медлили. Когда они наконец решились действовать, Тобайес уже сидел на столе, держа в руках автомат. Мне никогда не забыть выражение его лица, — продолжала она. — Его глаза были блестящими, яркими, по губам блуждала возбужденная улыбка. Он вел себя так, словно участвовал в одной из тех идиотских игр, в которых люди преследуют друг друга в лесу с ружьями, заряженными краской. Он застрелился прежде, чем полицейские схватили его.
Она сказала достаточно. Или Адам услышал достаточно. Ему необходимо время, чтобы обдумать услышанное и решить, как справиться с ее болью.
— Хватит на сегодня, Миранда.
Она кивнула.
Адам встал и протянул ей руку.
— Договорим утром.
Миранда вложила ладонь в его руку и медленно поднялась.
— Позвони мне, прежде чем приехать.
— Это ни к чему.
— Уже поздно, Адам. Я хочу отоспаться завтра, если смогу.
Адам сжал ее руку и положил к себе на плечо.
— Ты будешь спать столько, сколько захочешь, — прямо здесь.
Миранда запротестовала, но слова застыли у нее в горле. Отчаянно нуждаясь в утешении, которое Адам так охотно предложил, она обвила его шею другой рукой и положила голову ему на грудь. Срывающимся шепотом она проговорила:
— Ненавижу, когда ты так делаешь. Мне следовало бы послать тебя ко всем чертям, и я бы так и сделала… но я боюсь, вдруг ты послушаешься меня, а сегодня ночью я не хочу оставаться одна.
Гибким и легким движением он поднял ее на руки.
— Об этом ты скажешь мне утром. Обещаю выслушать весь выговор.
— Ты мог бы по крайней мере сделать вид, что тебе есть дело до моих чувств.