Рекламная кампания, которую Элизабет создала для Монтойя, сделает его вино одним из наиболее популярных в стране, и в то же время цена его сохранится в пределах, доступных большинству людей, заглядывающих в винные магазины. Суть основного сочетания — изысканность и доступность.
Прожужжал селектор. Элизабет наклонилась через стол и нажала кнопку.
— Да?
— По первой линии звонит мистер Нобл.
— Спасибо, — она сняла трубку телефона. — Чем могу быть вам полезна, Джереми?
— Нам надо поговорить.
— Сейчас?! Да у меня тут с десяток дел, которые…
— Это важно. И много времени не займет.
— Сейчас я приду.
Как и просил Джереми, Элизабет постоянно держала его в курсе подготовки кампании, еженедельно сообщала ему о вносимых поправках, чем сокращала штормовой вихрь бумаг из исследовательского отдела до слабенькой, не сводящей с ума метели, — словом, она была чем-то вроде буфера между Джереми и составителями текстов. Она ожидала от него большего энтузиазма, однако на протяжении почти трех месяцев, которые она проработала над этим проектом, Джереми оставался необычайно сдержанным.
Его секретарша ушла на обеденный перерыв, когда вошла Элизабет. Заглянув в кабинет, она увидела, что Джереми сидит за столом и, склонив голову, внимательно изучает бумаги, разбросанные перед ним.
— Готовитесь к презентации? — спросила Элизабет.
Она попыталась подстроиться под бесстрастность Джереми, но ей потребовалось для этого усилие: нельзя выдать волнение и чувство предвкушения, которые она испытывала. Элизабет ждала этого события с большим нетерпением, чем ей хотелось бы признаться даже самой себе.
Джереми поднял взгляд без малейшего намека на приветственную улыбку.
— Заходите, — сказал он. — И закройте за собой дверь.
— Что-нибудь случилось?
Он показал ей на кресло напротив себя.
— Садитесь.
Элизабет села, а он так и не говорил, для чего же вызвал ее. Она нервно напомнила:
— Я спросила: что-нибудь случилось?
— Я тут изучил сценарий презентации…
У нее так и пересохло в горле: его голос прозвучал сухо и бесстрастно.
— И что же?
— Боюсь, Элизабет, что это совершенно не годится.
— Как это «не годится»? — осторожно спросила она.
Джереми швырнул авторучку на стол и тяжело откинулся на спинку кресла.
— Этот стиль заигрывания с публикой, к которому вы в конечном счете пришли, — уже не тот способ для продажи спиртного. Это надоело до смерти. Люди хотят чувствовать себя искушенными, держа в руке бокал с вином, даже если он пластиковый и наполнен какой-нибудь отравой за семьдесят девять центов. Публика попросту не примет сентиментальной чепухи этой рекламы. Если вы выйдете к потребителю с тем, что вы здесь вот напридумывали, то мы станем посмешищем в своем бизнесе на все время работы с «Винами Монтойя». Кроме того, вам никогда не удастся добиться от Монтойя согласия постоянно быть ведущим.