невольно улыбнулся: странные представления об уюте.
«Тебе пока сложно будет модификцировать, если это в данный момент вообще… ммм… возможно. Поступим так. Ты устроишься здесь», — она ткнула пальчиком в большой диван и вопросительно уставилась на В. А В. вдруг почувствовал себя смертельно усталым и не споря прилег на диван. Леяна невесть откуда достала большое бордовое одеяло и укрыла им В. Как только она это сделала, одежда, которая была на В., волшебным образом оказалась аккуратно повешенной на спинку стула. «Вот и чУдно! А утром за тобой придут, не беспокойся», — Леяна направилась к двЕри, за которой, как догадывался В., скрывался лифт. На прощанье Леяна загадочно молвила: «Вряд ли получится, но можешь попробовать…» (В., конечно, не имел никакого представления, о чем лопотала Леяна). «Запомни: если проснешься не открывая глаз, то сможешь сотворить с этой комнатой все что угодно», — сказала она. Гримаса на лице В. ясно отразила степень его понимания. «Неважно, все равно забудешь, — добавила Леяна, и зачем-то дважды хлопнув в ладоши, прошептала: — Спокойной ночи». С этого момента В. провалился в небытие.
Глава седьмая. Калейдоскопический калорифер законопатился
Странный сон приснился В. Там были живые стены, и тающие двери, и сумасшедшие старушки, и Парадный Татачи, и Дундук, и зайцы с брюквой, три или четыре Вики, и куча всякой всячины… Ах! еще этот Мистер, пренеприятнейший старикан… Его нос вездесущ, а руки как ленты, он может опоясать ими, оплести и задушить… Чтобы толкнуть ленту нужны ножи… Мне нужны ножи… Кто этот Мистер? Чего он хочет от меня? Хочет, чтобы я служил ему, или нет — играл… Игра, это игра… Опасная игра… Он хочет уничтожить меня, он угрожает мне! Я должен быть осторожен! Мне нужна защита, я слишком открыт. Он все обо мне знает… все! Это неспроста. Зачем я ему? Зачем? Что происходит? Ерунда… какая-то ерунда. Бессмыслица. Но есть что-то или кто-то… Там тепло, там мягко… Нежность. Она забыта. Нужно подняться до нее, протянуть руку и ухватить за хвост. Но как ее поймать? Она ведь птица с мягкими крыльями. А я тверд, как сталь. Тверд… Но не везде, только здесь, в одном месте, в самом моем центре, отсюда холод и твердь. Они — волна. Они захлестнули меня с головой, но я мог бы уплыть, ускользнуть, достигнуть берега… и спастись. Нужно только завязать узел покрепче, и грести, грести, грести, но мои руки почему-то ослабли, я так устал, тогда нужно грести ногами… да вот так… пальцами ног, они могут сойти за жабры, а жабры мне нужны, под водой трудно дышать, но я смогу, ведь вода и воздух неразделимы, но вода лучше… она гладит, ласкает, а воздух режет… я отдам воздух и возьму воду, вода принесет меня туда, где меня ждут. И я поплыву, поплыву, поплыву… Я плыву. Я в лодке и руки сложены на груди, нет — на щите, и сжимают меч. Мои глаза закрыты. Я умер. Или это не я, а кто-то другой? Значит, это другой плывет? Я не хочу смотреть, но должен. Что это там, под его кольчугой? Оно бьется! Это сердце! Такое большое сердце, оно растет, растет… и бьется, бьется! О боже! Оно родится сейчас, вот оно уже показалось. Оно отделилось и висит в воздухе — огромный огненный шар дрожит и мелко мечется. Опасно! Особенно, если он заметит меня. А он заметит. Ведь он ищет меня. Для этого он рожден. Это смысл его существования — убить меня, достать своей дрожью. Но я не дам, не дамся. Я уже дрожал раньше и знаю, как это больно… Больно. Смешно. Прочь. Улетай. Дрожи. Там. В других. Я. Без. Тебя. Спастись. Невозможно… А! Как это я забыл. Так просто. Просто проснуться. Как? Разве я сплю? Я не сплю. Я пою… Проснуться. Как обычно. Как всегда. Я там был. Это легко. Открыть глаза… Медленно… Сейчас. Появится. Кирпичная. Стена. Газеты. Грязь. Мусор. Все. Здесь…