Вы были безупречны во всем. Кинулись проверять — счета, приказы, распоряжения — все чисто. Стали думать-гадать: может, он убил кого или еще чего похуже? Но нет, компетентные органы все отрицают, по их словам вы чисты, как снег.
А потом вроде бы то тут, то там вас замечают в лохмотьях, в образе, так сказать, помойного пьяницы. Что опять же странно, коли на то пошло, если хочется бродяжничать, почему бы не уехать куда-нибудь подальше, где вас никто не знает? Репортеры прочесали весь город. И опять ничего! Вроде бы В., а может и не В., кто его знает! Так что вы теперь, мой дражайший В., что-то наподобие городского призрака, хотя спешу вас успокоить: преимущественно о вас уже забыли, и почти никто более не интересуется вашей судьбой. Никто, кроме меня, конечно. Я о вас, мой бесподобный В., никогда не забывал, о нет, никогда! — В. вздрогнул — что-то зловещее почудилось ему в этих словах.
— Может быть, мне вы раскроете тайну, дорогой В., а? — язвительно спросил Мистер. — У вас есть план? Хотите заработать себе славу мученика? Или что-то доказать обществу? Ну же, мне вы можете доверять, — здесь Мистер вопросительно замолчал, ожидая ответа. В. прожигал старикашку злобным взглядом.
Мистер безмолвствовал минуту-другую, а потом губы его расплылись в улыбке: — Я немного слукавил, любезнейший В. Можете не отвечать, я и так все знаю, — и Мистер досадливо взмахнул рукой, — нудные будни, тоскливые ночи, и так без конца. День за днем проходит, и вы за миллион не нашли бы между ними различий, до того они похожи друг на друга. Вы словно в клетке, и самое ужасное — не то чтобы ключ от нее потерян или спрятан, нет! — Мистер вперил горящие глаза в В. и проговорил, перейдя на свистящий шепот: — Ключа никогда и не было!
В. ошалело глядел на Мистера, силясь преодолеть путаницу в своих мыслях. Психиатр, следователь, безумец — кто такой этот треклятый Мистер?
— Нет, нет, можете ничего не объяснять, — безразличным тоном продолжал Мистер. — Я все это знаю, и уверяю вас, драгоценный мой В., что вы не первый и не последний. Ваше тогдашнее состояние очень хорошо знакомо многим в нашем мире, но только не всех оно толкает на такие в высшей степени странные поступки. Нет, нет, можете не рассказывать! — Мистер помахал рукой, словно отгонял назойливое насекомое.
— Обратимся к другому, более тонкому и, ммм, щекотливому предмету, — продолжал он. — Без преувеличения могу сказать, мой неотразимый В., что вы привлекали женщин, и многие из них были к вам более чем неравнодушны. Вы тоже были не лишены чувств, особенно к некой П. Вы с вашей избранницей были прекрасной парой, и многие от души, от всего сердца вам завидовали. И на сей раз тоже не было никакой очевидной причины для столь легкомысленного и безответственного поведения с вашей стороны, любезный