выбрал то, что казалось наиболее привычным и безопасным, а именно — закуток, в котором он не так давно коротал свои деньки.
При этом страх, испытываемый В. по поводу тех странных событий, что приключились с ним за предыдущие сутки, подлил масла в огонь, и В. установил своего рода защиту от постороннего проникновения в комнату и потому сам не воспринимал ничего больше того, что хотел воспринимать.
Джадж, который по просьбе Леяны пришел утром помочь В. разобраться в модификции, застал В. в довольно неприглядном состоянии. В. не очень понял, как именно все это выглядело для постороннего взора. Видимо, похоже было на то, как если бы В. находился в своего рода пузыре, внутренности которого изображали знакомый В. угол.
Для того чтобы достучаться до В. и обратить на себя его внимание, Джадж вынужден был прибегнуть к очень изощренному маневру — совместной модификции. То есть Джадж и В. совместно творили пространство, в котором находился В. (хоть сам В. об этом и не подозревал). Именно благодаря Джаджу в «уютном» уголке В. появился волшебный мусорный бак, извергавший «сокровища». Этот манёвр Джадж использовал, дабы ввергнуть В. в сомнения относительно реальности созданного им мирка. После того как В. засомневался, то есть в терминологии Джаджа «открылся», стало возможным появление на арене Джаджа. При этом Джаджу помогло то, что В. загадал предмет, отдаленно напоминавший человеческую голову — баскетбольный мяч.
Джадж прибегал также к другим приемам, которые остались для В. незамеченными. А именно, Джадж утверждал, что начертал на небе, прямо на белых облаках, черной тушью уже упомянутую надпись: «Доброе утро, крыжачОк!» Если бы В. сразу заметил эту надпись, то, вероятно, ситуация разрешилась бы гораздо быстрее, а так Джаджу пришлось попотеть. Теперь оставалось только догадываться, как бы отреагировал В., заметив столь странное явление в небе. Возможно, он впал бы в ступор, или ему показалось бы, что он сходит с ума. Любая реакция, по словам Джаджа, годилась в дело. Хотя могло быть и так, что В. попытался бы игнорировать странное явление, не вписывавшееся в знакомую картину мира, и тогда Джаджу пришлось бы еще хуже, поскольку в таком случае В. усилил бы защиту.
Вообще-то, совместная модификция была, по словам Джаджа, довольно занятным делом. Но не тогда, когда одна из сторон действует бессознательно, как В. Среди обитателей этого дома, из которых, кажется, каждый обладал такой комнатой, было в порядке вещей устраивать частенько нечто вроде сражений — если соперники находились в воинственном расположении духа, или же совместных творческих акций — если они были настроены благодушно. На языке Джаджа сей процесс назывался «