— Если король искренен в своем стремлении к миру, ему следует сделать этот жест в знак своего ручательства.
Голос Франциска зазвучал тверже:
— Договором это не предусмотрено!
— И все же, почему ему не пойти на это? — настаивал Филип.
Франциск глубоко вздохнул:
— Он был бы не против. Но однажды он уже поклялся на людях никогда не целовать Томаса в знак примирения.
— Многим королям приходилось нарушать данные клятвы, — не унимался Филип.
— Слабые, безвольные люди. Генрих никогда не отступит от своего слова. Этим он и отличается от несчастного короля Стефана.
— Тогда действительно Церкви не стоит пытаться убедить его сделать этот шаг, — неохотно уступил приор.
— А почему Томас так настаивает на мирном поцелуе? — раздраженно спросил Франциск.
— Потому что он не доверяет Генриху. Что стоит королю отречься от мирного договора? И что тогда делать Томасу? Снова отправляться в изгнание? Его сторонники до последнего времени проявляли твердость и решительность, но они устали. Архиепископ не сможет начать все сначала. И поэтому прежде, чем дать свое согласие, он хочет иметь твердые гарантии.
Франциск с грустью покачал головой.
— А вот Генриха удерживает чувство гордости, — сказал он. — Я знаю, что король не помышляет о том, чтобы перехитрить архиепископа. Но и заставить его уступить — невозможно. Он ненавидит, когда его принуждают к чему-либо.
— Думаю, что и Томас такой же, — сказал Филип. — Он поставил этот жест условием и уже не отступит. — Приор устало покачал головой. Он надеялся, что брат предложит какой-то выход, чтобы сблизить двух этих людей, но задача, судя по всему, была невыполнимой.
— Самое забавное в этой ситуации то, что Генрих с удовольствием поцелует Томаса, но после того, как состоится примирение, — сказал Франциск. — Он не хочет только, чтобы это выдвигалось как предварительное условие.
— Он так и сказал?
— Да.
— Но это же меняет все! — воскликнул Филип. — Повтори в точности его слова.
— Король сказал: «Я поцелую его в губы, поцелую его ноги и выслушаю его обедню — но после того, как он вернется». Я сам слышал это.
— Я непременно извещу Томаса.
— Ты думаешь, он примет такие условия? — с жаром произнес Франциск.
— Не знаю. — Филип с трудом осмеливался питать какие-то надежды. — Казалось бы, такая пустяковая уступка. Он ведь получит этот поцелуй — только чуть позже.
— Да и Генриху подобный жест ничего не будет стоить. — Франциск явно воодушевился. — Он отдаст этот поцелуй, но по своей воле, а не по принуждению. Боже, неужели получится?
— Примирение может состояться в Кентербери. О мирном договоре можно объявить заранее, чтобы ни один из них не вздумал пойти на попятную в последний момент. Томас отслужит обедню, а Генрих поцелует его прямо там, в соборе. — А уж после этого, подумал Филип, архиепископ сможет сорвать замыслы Уолерана.