Она чувствовала себя прекрасно. Это был один из дней, когда вовсю сияло солнце, и не было ни малейшего намека на обычный смог. Один из дней, когда, если найти подходящую точку, можно видеть весь город, как на ладони, горы на фоне ослепительного синего неба, вдалеке виден даже Тихий океан. Завтра она начнет работать. А сегодня она едет домой, в дом, где нет Бена. Она не видела его, не получала от него никаких известий, она надеялась, что больше никогда в жизни не увидит и не услышит его. И Тодд говорил ей, чтобы она не беспокоилась из-за намерения Бена забрать студию. По крайней мере здесь она нашла настоящего победителя, хотя и не сумела во время понять, когда надо бежать без оглядки.
Как только она окажется дома — в доме без Бена и его револьвера, — то тут же пригласит дизайнеров. Она все изменит в этом доме. Она переделает там все от пола до потолка, от стены до стены, пока в нем не останется ничего, что бы напоминало о том месте, где жили Бен и прежняя Сюзанна.
— Ну, до завтра, Гарри, — сказала она шоферу, который заедет за ней на следующий день, чтобы отвезти на работу, и прошла в дверь.
Вся прихожая была завалена ее вещами — здесь было чемоданов сорок. Она бросила взгляд на горничную, нервно мявшуюся посреди этого беспорядка.
— Это мистер Гардения, мадам, он велел упаковать все ваши вещи.
— Он здесь?
— Да, мадам. Там наверху, в спальне.
Она внушила себе, что ей нечего бояться. По крайней мере эти вещи, все эти упакованные чемоданы означали, что он не собирается удерживать ее. Они означали, что он не оставляет ей этот дом. Было глупо даже предполагать, что он позволит ей оставить его себе. И зачем он ей нужен? У нее будет новая жизнь и собственный дом. Ей вообще не стоило сюда приезжать. Ей надо было ехать в гостиницу. В тот домик при отеле «Беверли-Хиллз», где она когда-то была счастлива. Может вообще не стоит подниматься, просто взять и повернуться и никогда в жизни его больше не видеть? Зачем ей с ним встречаться? Она его ненавидит и боится, он вызывает у нее смертельный страх. Да, это так, даже сейчас, когда она знает, что он уже не желает ее, не будет удерживать. Но как можно не бояться Бена Гардении и его револьвера? Она могла бы догадаться, что он будет здесь. Может поэтому она и вернулась сюда? Потому что подсознательно знала, что ей необходимо встретиться с ним, показать ему, что она уже другая, что не боится его, что полна возродившегося в ней мужества? Разве не именно для этого и нужно мужество? Для того, чтобы делать то, чего боишься больше всего на свете?