— Потому что я беременна. Вот почему.
Она очень долго и пристально глядела на меня. Я села. И тогда она отвернулась от меня, как будто мой вид вызывал у нее отвращение. Она сказала:
— Ой, Баффи! Ой, Баффи! — Затем закрыла лицо руками и опять произнесла: — Ой, Баффи! — Наконец она отняла руки от лица и спросила: — Ведь это тот доктор? Нет смысла отрицать. Ведь это так, правда? — Я ничего не отрицала. Я промолчала. — Как же ты могла!? Поступить так с таким человеком, как Тодд? Как ты могла? Он же святой!
О Боже! Боже милосердный! Не могу больше слышать этого!
Я засмеялась, стараясь, чтобы мой смех прозвучал как можно более язвительно.
— Ты говоришь, как персонаж из романа прошлого века. Сейчас никто не называет никого святым! Последний раз это было лет сто назад.
— Боюсь, я этого не понимаю. Что моя сестренка заводит романы на стороне, хотя является женой святого, человека, который, наверное, и букашки в своей жизни не раздавил, который только старается…
— Перестань молоть эту чушь!
— Господи, ну что с тобой произошло? Баффи, ну скажи мне, что с тобой случилось?
— Я скажу тебе, что со мной случилось. Мой муж — этот «святой»», этот замечательный человек, который не обидит и букашки, который старается спасти мир — он предал меня, вот что!
— Я не верю этому! — Ее просто трясло.
— Лучше поверь! Этот святой не только предал меня, он трахался за моей спиной с моей лучшей подругой Сюзанной, он трахался со шлюхой, подцепил сифилис и убил моего ребенка. — Она охнула, но все еще не верила мне. Я видела это по ее лицу. — Да! Тот выкидыш, что у меня был два года назад, это был не выкидыш, а медицинский аборт. Неплохое обозначение убийства!
В дверь постучали, довольно громко.
— Да?! — завопила я.
Дверь отворила Ли, лицо ее, похожее на восточную маску, ничего не выражало.
— Я вас прошу говорить не так громко. Там наверху — дети, — и опять затворила дверь.
— Уж эта мне Ли! — в ярости воскликнула я. — Она тоже считает его святым!
— Да? — зашипела Сьюэллен. — Может, она права, а ошибаешься как раз ты! — прошептала она.
— Но ведь он никогда и не отрицал этого. Того, что произошло.
Она не сразу переварила то, что я сказала.
— Значит, виновата Сюзанна, — безапелляционно заявила она. — Но не он.
— Ну почему? Откуда ты знаешь? Почему мы всегда виним женщину? Почему это всегда другая женщина соблазняет наших мужей, сбивает их с пути истинного? Может это он ее соблазнил. — Я тоже перешла на шепот.
— Нет. Он бы не стал…
Я безнадежно махнула рукой.
— Это уже не имеет значения, — сказала я тихо. — Неужели ты не видишь? Меня совершенно не волнует Сюзанна. Ведь дело в нем самом.