— Им, наверное, немало приходится трудиться? — спросила девушка, имея в виду рыбаков.
— Для того, кто хочет, работа всегда найдется, — ответил герцог.
— Но ведь занятие можно найти не только для тех, кто выходит в море на лов рыбы? — продолжала Леона.
Говоря это, она думала о людях, живших в ущелье. Они-то ведь умели только обрабатывать землю да разводить скот.
— Как видите, башня очень высокая, — заговорил герцог, словно не слыша ее слов, — так что наблюдатель всегда мог заранее предупредить вождя об опасности, откуда бы она ни надвигалась.
Леоне стоило большого труда подавить слова, уже готовые сорваться с ее губ. Она прекрасно понимала, что герцог знает, о чем она собиралась поговорить с ним, но не позволит ей выполнить свое намерение.
Снова он словно бы отстранил ее от себя своей властной рукой, и Леона чувствовала, что ей не удастся высказать ему все, что она думает по поводу выселений людей, как бы горячо она этого ни желала. Герцог необыкновенно интересно рассказывал ей о викингах, о том, как они тащили свои длинные, тяжелые лодки вверх по реке, и Леона слушала бы его с удовольствием, если бы ее не точила мысль о нищете и страданиях тех, кого она видела в ущелье. Она не могла отогнать от себя эти мысли, представляя, какой долгий, тяжелый путь предстоит этим женщинам, пока они доберутся, наконец, до берега моря; а ведь у них на руках еще и дети! Конечно, свои скудные пожитки они могут погрузить на тележку, но животных им придется гнать перед собой.
Но что она могла сказать? Как могла бы помочь несчастным?
Она почувствовала свою полную беспомощность, когда герцог, закончив свой рассказ о викингах, проводил ее вниз, пропустив вперед, чтобы закрыть дверь на площадку, а затем и другую, ведущую в башню.
Они завтракали довольно поздно, а в замке оказалось достаточно достопримечательностей, которые надо было осмотреть, так что, к удивлению девушки, время пятичасового чая подошло очень быстро.
Хозяин провел Леону в другую гостиную, которая была меньше и несколько уютнее, чем та, где он привык обычно принимать гостей.
Сестра герцога и обе пожилые кузины были уже там, разливая чай. Они уселись вокруг большого стола, стоявшего посреди комнаты, на котором Леона увидела все те восхитительные шотландские кушанья, о которых так часто рассказывала ей ее мать.
Чего тут только не было: оладьи, шотландские булочки, ячменные и пшеничные лепешки, большие лепешки, выпеченные из овсяной муки, пирожные с красной и черной смородиной, с имбирем, песочное печенье и многое другое, для чего девушка даже не знала названия.