Долгие годы после революции, когда к земле никто не прикасался, сделали поля неплодородными; те фермерские постройки, что остались, фактически не подлежали ремонту.
Маркиз также обнаружил, что озеро теряет воду, и нужны большие деньги, чтобы его сохранить.
В то же время сам замок день ото дня становился все прекраснее и внушительнее. Люди продолжали работать с рассвета до темноты и были почти в таком же восторге от результатов, как и маркиз.
Когда месье Бове покинул кабинет, вошла Мариетта.
Маркиз посмотрел на девушку, и в его взгляде засветилась неприкрытая радость.
— Я как раз собирался послать за вами, — начал он. — Мне вновь нужна ваша помощь.
— В чем дело? — спросила она.
Каждый день случалось что-то непредвиденное, и Мариетте очень льстило, что маркиз рассказывал ей обо всем происходящем и часто спрашивал у нее совета.
— Сегодня утром мы с месье Бове просматривали счета, — ответил маркиз. — Чтобы платить людям жалованье, о котором мы с вами говорили, придется продать, по всей вероятности, две картины, и, конечно, потом еще больше, когда мы возьмемся за поместье.
Мариетта согласилась, что правильнее будет сначала закончить замок, потом можно сосредоточиться на холмистой земле вокруг.
Мариетта глубоко вздохнула.
— …И я раздумываю, с какими.
Он бросил взгляд на картину над каминной полкой, которая идеально вписывалась в обстановку кабинета — это была одна из лучших работ Фуке.
Маркизу невыносимо было думать, что с ней придется расстаться.
Мариетта прочла его мысли:
— У меня есть предложение.
— Я слушаю.
— Большинство картин, которые собрали ваши предки, написаны французами, и я считаю, что позволить им покинуть Францию будет преступлением.
Маркиз внимательно слушал, а девушка продолжала:
— У нас есть две итальянские картины, ценность которых тоже очень велика. Они должны принести серьезную сумму денег. Одна принадлежит кисти Леонардо да Винчи, а другую написал Сандро Боттичелли.
Маркиз смотрел на нее в недоумении.
— Конечно, я понимаю, что это уникальные и чрезвычайно ценные картины, но они написаны итальянцами.
Немного помолчав, Жан-Пьер ответил:
— Вы совершенно правы, Мариетта, мы сделаем замок исключительно французским, как и должно быть, и все, что мы будем приобретать, также будет французским.
Мариетта захлопала в ладоши.
— Я знала, что эта идея покажется вам разумной, и уверена, что две итальянские картины принесут достаточно денег, чтобы дожить до времени, когда поместье вновь начнет себя окупать.
Маркиз как-то невесело улыбнулся.
— Боюсь, до этого еще далеко. Но если, как вы говорите, придется расстаться только с двумя картинами, нам очень повезет.